Моему аккаунту на Дайри уже 2 года (эх, как быстро летит время...), и это надо отметить. А спонсор праздничного поста — Изменяющий Пути, Хозяин Судьбы, Великий Заговорщик, Архитектор Судеб, Великий Мутатор, Кукловод Тысячи и Одного Заговора и просто Тзинч. Мой любимый бог Хаоса, хоть и наёбщик.

Название: Синие перья
Автор: Серый Коршун

Ночью удушлив воздух, тяжел и стыл; ночью все кошки серы — так говорится? Кошки легко скрывают и след, и стыд — но вот насколько в этом способны птицы?
Шелест да шорох — шёпотом за стеной; нет, не смотри, не слушай, тебе не нужно. Если придут — пока что не за тобой, ты, как обычно, завтра пойдешь на службу.
Шелест да шорох — пальцами в волосах; губы кривятся, стиснутые до боли, и под ресницами прячется давний страх, рвется из-под зажмуренных век на волю.
Шелест да шорох... глянцевых перьев блеск; пусть даже тьма ночная крадёт оттенки. Ввек бы не знать, не видеть таких чудес — только коснешься, всё перед взглядом меркнет, и остаётся — ворох теней судьбы, веер надежд и страхов, гадательный морок. Память-тоска по мерзостной ворожбе черные пряди синим рядит убором.
Знать бы — и девочкой вовсе не трогать карт; пусть выходило с лёгкостью, как дышалось — этот невинный, детский еще азарт: только немножко, самую мало-малость. Старое одеяло — шатёр-покров: тощие дети улья расселись тихо. Скажет колода из бабушкиных шелков, из-за чего вдруг мама зайдется криком, кто послезавтра встретит свою любовь, кто через месяц будет застрелен бандой...
Как-то ты картой порезалась. Эта кровь стала колоде самой надежной платой.
Где теперь та колода? Пойди найди; не сожжена, конечно, а надо было — вот и вина свернулась комком в груди: память о бабушке — нет, не достало силы.
Где теперь та гадалка? Лежит впотьмах, в мыслях о птицах, о кошках и о погоне. Страшно поднять глаза — и увидеть знак: глаз, распахнувшийся в центре твоей ладони. Яркий, сапфирно-синий, в пушке ресниц — дымных и звёздных, цвета безумных истин...
...И окровавить ночь пустотой глазниц — вынутой ложью, девять раз ненавистной.
Даже не думай: Он больше тебе не щит, сколько колени ни натирай в молитве; голос Его уже для тебя молчит — и Он не одолеет в грядущей битве.
Сколько ни укрывайся глухим платком — узел развяжется и упадёт завеса; не оправдаться — кончится всё костром.
Нет, библиотекарь, не будь такой легковесной.
Не говори себе — продержусь еще, буду одна, а жизни и так немного... Перья уже забираются на плечо. Ты знаешь сама, мутантам куда дорога.
Вырви себе с макушки одно перо — ну же, не хмурься, боль это просто плата, — и на ладони вычерти знак Таро: да, с той колоды, которой ты — виновата.
Стержень пера нацель на свои зрачки — это почти не больно, когда так остро. Разве нужны тебе радужка и белки? Все краски мира снимаются, как короста, и остается только — узор теней, нити без цвета, птичья пророчья песня. Так распахнись, как крылья, лети за ней — из оболочки смертной, как из болезни.
Карты раскроются перед тобой, шутя — разве теперь не проще дойти до сути?
И улыбайся, птица, моё дитя.
Благословенная Тзинчем, Владыкой Судеб.