Слушать композицию на Ютубе: www.youtube.com/watch?v=SP6N7R21KDk

@темы: Мои коллажи, радио Терра

---

@темы: Мои коллажи, радио Терра

---

Сделала браслет для Они-кис-кис по схеме для браслета "Фантазия", но в другой цветовой гамме.

@темы: Мои поделки

---

galax_om — главный "поставщик" флешмобов для этого дневника. На этот раз она попросила составить топ-10 любимых физиков. Что ж, вызов принят, и вот мой рейтинг (учёные в нём расположены не по их важности, если что).

Исаак Ньютон

Исаак Ньютон. "Был этот мир кромешной тьмой окутан. Да будет свет! И вот явился Ньютон". Из всех учёных Ньютон, пожалуй, наиболее близок мне по духу: в течение его долгой жизни в Англии произошло немало социальных катаклизмов (среди них буржуазная революция и реставрация монархии), но они не мешали ему вести размеренный образ жизни и заниматься научными исследованиями. Ньютон ни разу не покидал родную страну и нечасто удалялся от дома; он был достаточно замкнутым человеком и не имел близких отношений — дружеских или романтических. Впрочем, поругаться он любил и умел: чего стоят его многолетние споры с Лейбницем о приоритете в изобретении интегрального и дифференциального исчисления и Гуком о приоритете в создании теории света. Вопреки желанию матери Ньютон поступил в Кембриджский университет, с которым будет связана его карьера. Из-за эпидемии чумы занятия были прекращены, и Исааку пришлось провести полтора года в самоизоляции. Но именно в это время он начал работать над теорией тяготения и экспериментировал со светом (в частности, доказал, что белый свет является комбинацией всех цветов радуги); спустя много лет усовершенствованные теории света и движения были описаны в трактатах "Оптика" и "Математические начала натуральной философии". Можно сказать, что благодаря работам Ньютона физика окончательно оформилась как наука, получив теоретическую базу, а ньютоновская модель механики господствовала многие десятилетия. Ньютон занимался не только физикой и математикой: будучи хранителем Монетного двора, он провёл денежную реформу. А ещё он увлекался алхимией и богословием. Наверное, можно простить ему эти заблуждения, учитывая в каком веке он жил.

Альберт Эйнштейн

Альберт Эйнштейн. "Но сатана недолго ждал реванша: пришел Эйнштейн — и стало все, как раньше". Конечно, следующим в списке должен быть человек, испортивший прекрасную классическую картину мира, созданную Ньютоном. Эйнштейн с детства отличался пытливым и независимым умом, из-за чего часто вступал в конфликт со школьными и институтскими преподавателями (и да, учился Эйнштейн хорошо, вопреки известному мифу). Поэтому (если верить самому Эйнштейну) никто из профессоров не захотел брать над ним научное руководство; только при содействии бывшего однокурсника Эйнштейн получил работу в патентном бюро. Именно в этот период Эйнштейн написал свои главные работы. Он создал теорию броуновского движения, объяснил фотоэффект, исходя из гипотезы о квантах света (иронично, что квантовую механику Эйнштейн впоследствии воспринимал со скрипом) и, самое важное, создал специальную теорию относительности. Последняя вызвала резонанс в научном сообществе: ещё бы, ведь в ней утверждалось, что нет абсолютного времени и пространства, а скорость света одинакова в любой системе отсчёта. Через десять лет последовала общая теория относительности, объясняющая гравитационные явления как проявления кривизны пространства-времени. Хотя теория относительности сделала Эйнштейна по-настоящему знаменитым, немало физиков не были готовы расстаться с классическими представлениями. Эйнштейну даже Нобелевскую премию дали за теорию фотоэффекта, чтобы отдельные личности не возмущались. Потом Эйнштейн безуспешно пытался построить единую теорию гравитационного и электромагнитного взаимодействия (строго говоря, шансов у него не было, потому что в природе есть ещё два взаимодействия, и их обязательно нужно учесть в теории), и эти попытки, прямо скажем, пошатнули его авторитет в научном сообществе. Однако слава Эйнштейна среди людей, далёких от науки, только росла, и его имя вошло в массовую культуру. Что ж, он это, безусловно, заслужил.

Сесилия Пейн-Гапошкина

Сесилия Пейн-Гапошкина. Астрофизиков ведь тоже можно, да? Сесилия Пейн родилась в 1900 году, и в то время желание девочек получать высшее образование и заниматься наукой, мягко говоря, не приветствовалось. У Сесилии даже были на этой почве конфликты с директрисой школы. Однако ей удалось поступить в Кембридж, где она сначала выбрала в качестве специализации физику, химию и ботанику. На первом курсе Сесилия Пейн посетила лекцию астронома Артура Эддингтона о его экспедиции с целью наблюдения за затмением Солнца. Результаты наблюдений показали, что массивные объекты (такие как Солнце) отклоняют лучи света, и это подтверждает предсказания общей теории относительности. Тогда Сесилия поняла, что хотела бы посвятить свою жизнь астрономии. Так как в Британии для женщины-учёного перспектив не было, Сесилия Пейн уехала в США, где начала работать в обсерватории при Гарвардском университете. Там она, проанализировав множество спектров звёзд и применив на тот момент новую теорию ионизации атомов, пришла к выводу, что звёзды в основном состоят из водорода и гелия, а не из элементов, распространённых на Земле. В открытие не поверил никто, даже рецензент Сесилии, так что женщине пришлось добавить в заключение диссертации слова о том, что в расчёты, скорее всего, вкралась ошибка. Правда, через некоторое время справедливость восторжествовала, и сейчас то, что звёзды состоят из лёгких элементов, является научным фактом. После защиты диссертации Пейн плотно занялась исследованием переменных звёзд, в котором участвовал её муж — русский эмигрант Сергей Илларионович Гапошкин. Помимо научных трудов, Сесилия Пейн стала автором научно-популярной литературы и пособий для студентов.

Герш Ицкович Будкер

Герш Ицкович Будкер. Не могу не упомянуть в списке любимых физиков основателя института, в котором я сейчас работаю. Герш Ицкович (более известный как Андрей Михайлович) Будкер родился в деревне на Украине, и, наверное, мало кто тогда мог подумать, что он станет выдающимся физиком. Тем не менее, Будкер смог закончить Московский государственный университет и после окончания Великой отечественной войны (во время которой он служил зенитчиком) начал работать в Институте атомной энергии. Там Будкер изучал динамику частиц в циклическом ускорителе, занимался проблемой управления уран-графитовым атомным реактором. Будкер отличался смелостью, можно даже сказать дерзостью научных замыслов: он брался за задачи, решение которых считалось невозможным, и успешно справлялся с ними. Свой подход к науке Герш Ицкович в полной мере реализовал, когда Курчатов предложил ему создать Институт ядерной физики в тогда ещё строившемся Академгородке. Тематику института определили научные интересы Будкера: физика ускорителей и физика плазмы. Он предложил использовать магнитные пробки для удержания плазмы, и так называемыми многопробочными ловушками до сих пор занимаются в ИЯФе. Под руководством Будкера в Институте ядерной физики создавались первые в мире коллайдеры. Наконец, Будкеру принадлежит идея электронного охлаждения пучков, к которой во всем мире поначалу относились скептически и которая сейчас реализована на многих протонных коллайдерах. Герш Ицкович отличался и талантом руководителя. Он стремился к тому, чтобы разные лаборатории тесно сотрудничали между собой, это символизирует знаменитый "круглый стол" в зале заседаний учёного совета. Одним из первых подразделений ИЯФа стало экспериментальное производство, доходы от которого тратились на нужды института (и это при плановой экономике!). В Институте ядерной физики до сих пор следуют принципам, заложенным Будкером.

Майкл Фарадей

Майкл Фарадей. Жизнь Майкла Фарадея можно описать поговоркой "из грязи в князи". Он родился в бедной семье, которая не могла дать ему хорошее образование. К счастью, юный Майкл получил работу не где-нибудь, а в книжном магазине: сначала он был посыльным, потом — переплётчиком. Так Фарадей получил возможность самостоятельно изучать науки; больше всего его интересовали химия и физика. Однажды один из клиентов магазина подарил Фарадею билет на публичные лекции химика Гемфри Дэви. Майкл записал лекции, проиллюстрировал, переплёл и отправил в подарок самому Дэви. Учёный был тронут и предложил Фарадею стать его ассистентом. Вот так благодаря счастливому случаю началась научная карьера Майкла Фарадея. Интересы Фарадея так или иначе были связаны с электричеством: он экспериментировал с электролизом, создал первые прототипы электродвигателя и трансформатора, открыл явление электромагнитной индукции. Фарадей считал, что заряды и токи взаимодействуют посредством электрических и магнитных полей, которые он представлял в виде нитей, протянутых в пространстве. Такая картина позволяла делать верные выводы, но была малоубедительна для коллег Фарадея. Формулы бы понравились им больше, но самоучка Фарадей плохо знал математику. Математическое описание электромагнитного поля дал Максвелл, однако это другая история. В конце жизни Фарадей страдал от частичной потери памяти, ему было трудно читать, но он не прекратил исследования. Именно тогда он открыл эффект поворота плоскости поляризации света в магнитном поле, объяснить который удалось только в рамках квантовой механики. Майкл Фарадей был не только выдающимся экспериментатором, но и популяризатором науки: он заложил традицию чтения публичных лекций, в том числе и для детей. Открытия Фарадея легли в основу современной цивилизации; как сказал Гельмгольц, "До тех пор, пока люди пользуются благами электричества, они всегда будут с благодарностью вспоминать имя Фарадея".

Эрнест Резерфорд

Эрнест Резерфорд. У выходца из семьи новозеландских фермеров было мало шансов заявить о себе миру, если бы не счастливый случай (уже который в этом списке). Эрнест претендовал на стипендию имени Всемирной выставки 1851 года, дававшую возможность поехать в Англию, и не получил её. Однако человек, получивший стипендию, не мог оставить семью, и поэтому уступил её Резерфорду. Так Эрнест отправился в метрополию с прототипом детектора радиоволн. Правда, заниматься ему было суждено совсем не радиофизикой: деньги на исследование по той же теме получил Маркони, а Резерфорд стал докторантом Дж. Томсона — директора Кавендишской лаборатории и первооткрывателя электрона. Темой исследований Резерфорда стала радиоактивность. Он выделил из потока радиации положительно заряженную компоненту — альфа-лучи — и отрицательно заряженную — бета-лучи. Также Резерфорд установил, что в результате радиоактивных распадов возникают новые элементы, и за это открытие получил Нобелевскую премию — внезапно, по химии. Ну а что, химия ведь — наука о превращении веществ, так что всё сходится, правда? Сам Резерфорд по этому поводу пошутил: мол, самым быстрым превращением, которое он видел, стало его превращение из физика в химика, произошедшее в одно мгновение. Но самое главное открытие Резерфорд совершил, когда исследовал строение атома. Для этого золотую фольгу облучали альфа-частицами и смотрели, на какие углы они отклоняются. Согласно господствовавшей тогда модели Томсона, атом представлял собой положительно заряженный шарик, в котором, аки изюм в кексе, сидят электроны. В этом случае альфа-частицы рассеивались бы только на малые углы. Так в основном и происходило на опыте, но были альфа-частицы, отлетавшие назад! Это казалось таким же невероятным, как артиллерийский снаряд, отскочивший от листа бумаги. Полученное распределение для альфа-частиц согласовывалось с тем, что атом обладает массивным и компактным положительно заряженным ядром, вокруг которого летают электроны. Так мы представляем себе атом и сегодня. Нельзя умолчать о том факте, что Резерфорд возглавил Кавендишскую лабораторию и воспитал немало выдающихся физиков, среди которых были и нобелевские лауреаты. Ученики Резерфорда Нильс Бор и Пётр Капица даже называли его своим вторым отцом, а это кое-что да значит.

Пётр Леонидович Капица

Пётр Леонидович Капица. Больше всего в Капице меня восхищает его невероятная сила воли: несколько раз его жизнь была разрушена, и он начинал всё сначала и добивался успеха. Научную карьеру Капица начал в Петербургском политехническом институте, под руководством Иоффе. Через несколько лет последовала командировка в Англию; для Капицы, потерявшего во время эпидемии гриппа всю семью, она оказалась спасением. И не просто спасением, а возможностью для роста. Капица смог устроиться в Кавендишскую лабораторию, к великому Резерфорду, и стал одним из его любимых учеников. Под его руководством Капица разрабатывал методы получения сверхсильных магнитных полей; специально для него была построена лаборатория, получившая название Мондовской. Одну из её стен украшало изображение крокодила — такое прозвище дал Капица своему учителю. Блестящая карьера внезапно прервалась через 13 лет, когда Капице запретили выезжать в Англию. К счастью, он оправился от удара; его назначили директором нового Института физических проблем, было выкуплено оборудование из Мондовской лаборатории. В СССР Пётр Леонидович переключился на изучение сверхнизких температур: сконструировал высокопроизводительную установку для получения жидкого кислорода и открыл сверхтекучесть жидкого гелия, за что в конце жизни он получит Нобелевскую премию. В 1945 году Капица был привлечён к участию в проекте по созданию ядерной бомбы, однако посчитал его руководство некомпетентным, о чём сообщил Сталину. Капица никогда не боялся бороться с несправедливостью: и до этого он обращался к Сталину, чтобы прекратилось преследование учёных (так удалось спасти Лузина, Фока и Ландау). В этот раз у его смелости были серьёзные последствия: Капицу сняли со всех руководящих должностей. Но даже в изоляции на даче он продолжил заниматься наукой и в очередной раз сменил сферу научных интересов: теперь его интересовала плазма и термоядерный синтез. Только после смерти Сталина Капица вернулся в Институт физических проблем. В самом деле, жизнь раз за разом давала Капице лимоны, и он делал из них лимонад.

Лиза Мейтнер

Лиза Мейтнер. Как и у многих женщин, путь Лизы Мейтнер в науке был непростым. Но вначале ей повезло: её учителями были Больцман и Планк, сумевшие разглядеть в ней талант теоретика. В качестве области специализации Лиза выбрала радиоактивность. Она познакомилась с химиком Отто Ганом, предложившем ей работать с ним в Химическом институте Берлинского университета. Директор института нехотя принял девушку, хотя официально она так и не устроилась (женщины в Германии тогда не могли работать в научных институтах) и, следовательно, не получала жалование. Более того, Лиза не могла пользоваться главным входом в институт и выходить за пределы их с Ганом лаборатории, располагавшейся в подвале: никто из сотрудников не должен был её видеть. Но желание Мейтнер заниматься наукой было сильнее, чем жизненные трудности, и вскоре её труды начали приносить результат. Лиза стала первой женщиной — профессором физики в Германии, её с Ганом достижения в исследовании радиоактивности были всемирно признаны, их несколько раз выдвигали на Нобелевскую премию. Беда случилась, когда нацистская Германия присоединила Австрию, гражданкой которой была Мейтнер. Ей как еврейке было опасно оставаться в Германии, и она переехала в Швецию. Там она работала в институте Манне Сигбана, который не жаловал её избытком любви: не предоставлял ей оборудование и материалы, не платил жалование. Но именно в это тяжёлое время Лиза Мейтнер совершила своё главное открытие. Ирен Жолио-Кюри облучала уран нейтронами в попытках получить более тяжёлые элементы, однако получила в результате, как она предполагала, элементы из середины таблицы Менделеева. Отто Ган заинтересовался этим экспериментом, воспроизвёл его в своей лаборатории и обнаружил, что действительно в результате рождаются лантан и барий. Будучи химиком, он не понимал, какие физические процессы за этим стоят, и обратился за помощью к Мейтнер. Она произвела расчёты и показала, что ядро урана, поглощая нейтрон, распадается на два более лёгких ядра, выделяя при этом колоссальную энергию. Ей удалось убедить Гана, и они написали две статьи: Ган — с описанием эксперимента, Мейтнер — с теоретическим обоснованием (совместную статью они опубликовать не могли, чтобы Гана не скомпрометировало сотрудничество с еврейкой). Так было открыто деление урана, сделавшее возможным создание ядерного оружия и атомной энергетики. За него Отто Ган получил Нобелевскую премию. Лизе не досталось ничего: и из-за её пола, и из-за национальности, и потому, что в Нобелевском комитете состоял Манне Сигбан. Сам Ган потом отрицал вклад Мейтнер в открытие, да и она сама преуменьшала свои достижения (видимо, чтобы её имя не ассоциировалось с ядерной бомбой). Но, в конце концов, достижения Лизы получили признание: в её честь был назван элемент таблицы Менделеева под номером 109 — мейтнерий. А уж людей, в честь которых назвали химические элементы, куда меньше, чем нобелевских лауреатов.

Стивен Хокинг

Стивен Хокинг. В этом списке Хокинг оказался не только благодаря таланту физика-теоретика, но и героизму духа, который был присущ ему в полной мере. Шутка ли: десятилетиями страдать от прогрессирующего паралича, не иметь возможность самостоятельно говорить и ходить и при этом прожить насыщенную и плодотворную жизнь. Как учёный Стивен Хокинг интересовался чёрными дырами, космологией, квантовой гравитацией — непростыми для понимания, но очень классными вещами. Он описал термодинамику чёрных дыр и рассчитал, что чёрные дыры не такие уж и чёрные: они должны излучать частицы, и это излучение носит имя Хокинга. Он много путешествовал (даже в невесомости побывал), общался с коллегами (в том числе и российскими), читал лекции. Прославился Стивен Хокинг и как популяризатор науки: его книга "Краткая история времени" стала бестселлером, и как общественный деятель. Стивена Хокинга знают даже люди, далёкие от науки, в современной культуре он стал образцом учёного. Он показал нам, что человеческое тело может быть немощным, но человеческий разум способен охватить всю Вселенную.

Поль Дирак

Поль Дирак. Отец Поля был эмигрантом из Швейцарии и требовал, чтобы в его семье говорили только по-французски. Поль язык знал плохо и предпочитал молчать и размышлять. В конце концов, он доразмышлялся до Нобелевской премии. Но обо всём по порядку. Неожиданно, что один из основателей квантовой механики первоначально получил образование инженера-электротехника; думаю, всему миру повезло, что Дирак не смог найти работу по специальности и продолжил учиться — на этот раз математике. Впрочем, инженерное образование привило Дираку любовь к приближённым методам (без которых в физике никуда), и это, безусловно, хорошо. Во время учёбы он заинтересовался теорий относительности, а в аспирантуре познакомился с зарождавшейся тогда квантовой механикой. Именно Дираку было суждено объединить эти две теории. Дирак значительно усовершенствовал математический аппарат квантовой механики, создал теорию излучения, описал поведение частиц с полуцелым спином, которые мы сейчас называем фермионами. И вот Дирак решил вывести уравнение, которое бы описывало электрон, движущийся с околосветовой скоростью (то есть релятивистский). Попытку описать релятивистские частицы совершил ещё Шрёдингер, причём ещё до того, как написал своё знаменитое нерелятивистское уравнение. Потом то же самое уравнение независимо вывели Клейн, Гордон и Фок, но оно описывало частицы с нулевым спином, а, например, у электрона спин равен 1/2. Дирак учёл наличие у электрона спина и получил наряду с нормальным решением решение с отрицательной энергией (а у реального электрона энергия может быть только положительной). Но вместо того, чтобы отбросить нефизическое решение, Дирак проанализировал его и сделал вывод, что должны существовать антиэлектроны. Впоследствии античастицы действительно были обнаружены. Другая гипотеза Дирака — о магнитных монополях (магнитных зарядах) — до сих пор подтверждение не получила (даже немного жалко, ведь гипотеза красивая). Вообще, Дирак высоко ценил математическую красоту и лаконичность. Этому тихоне удавалось поставить на место даже Ландау, который за словом в карман никогда не лез. Да, Дирак был гениальным физиком и интересной личностью, так что место в списке, безусловно, заслужил.

@темы: флешмоб, жизнь замечательных людей, ИЯФ, волшебный мир физики, космоса глубины

---

Аватарки с Зодиаком в этническом стиле.





Я не верю в гороскопы, если что.

@темы: Мои аватары

---

Год назад я делала подборки ассоциаций с разными персонажами, и на днях появилось желание продолжить.



Гарнет и Сирша — мои оригинальные персонажи из вселенной Detroit: Become human, про них я однажды писала.





А эти оригинальные персонажи обитают во вселенной Borderlands; в открытом доступе про них пока ничего не написано.

@темы: Степан Вселенский, Бердянск: будьте же людьми, байки из Пограничья

---

Товарищ melodysheep, чьи видео про прошлое и будущее Вселенной я однажды выкладывала, пару месяцев назад сделал мини-фильм про нашу Луну. В нём отметился Тимофей Ступак из проекта "Стрелец A", сделавший часть визуала.



Доступны русские субтитры. Саундтрек, как всегда, здесь: melodysheep.bandcamp.com/album/the-secret-histo...

@темы: космоса глубины, what Terra cees, радио Терра

---

Красивая фанатская анимация о Розовом Алмазе/Розе Кварц — самом "живом" и неоднозначном, на мой взгляд, персонаже Steven Universe.

@темы: Степан Вселенский, what Terra cees

---

Название: Дом (Home)
Автор: SakuraAlexia

Дом… простое слово, всего три буквы, но сколько в нём смысла. Для каждого дом значит что-то своё: одни считают, что дом — это уютное здание, не важно, роскошное или грязное и ветхое, для других это любое место — главное, чтобы друзья и семья были рядом, а для кого-то это место, где он родился.
Возможно, дом — это всё сразу.

Дом… простое слово, всего три буквы, но сколько в нём смысла. Для каждого дом значит что-то своё: одни считают, что дом — это уютное здание, не важно, роскошное или грязное и ветхое, для других это любое место — главное, чтобы друзья и семья были рядом, а для кого-то это место, где он родился.
Возможно, дом — это всё сразу.
"Орден терпит поражение, Афины атакованы войсками "Маливана", кажется, они в союзе с каким-то бандитским культом, братья заметили среди них сирену — кощунственное создание, будь она проклята…" — мужчина на записи тяжело дышал, фоновые звуки — взрывы, выстрелы и ужасающие крики — подтверждали, что он отчаянно пытался убежать от чего-то или, вернее, кого-то.
"…Если кто-нибудь меня слышит… нам нужна помощь… — раздался ещё один крик — громче, ближе, за ним последовали болезненные стоны и вздохи. — …Вернись домой, дитя… пожалуйста…" — и ЭХО-запись прервалась. Кому бы она ни принадлежала, его больше не было в живых.
Майя положила запись на стол. Она не помнила, сколько раз прослушала её за последние несколько дней, после того как один из их солдат нашёл ЭХО-запись, прочёсывая аванпост этих "Детей Хранилища"; наверное, она была у них чем-то вроде трофея. Солдат послушно принёс её Лилит, которая, прослушав запись, отдала её тому, кто, как она считала, разбирался в этом лучше всех, — самой Майе, которая была единственной уроженкой Афин среди "Налётчиков". За многие годы они завербовали людей со всей галактики, и было странно, что на корабле не было никого с Афин, кроме неё.
Так или иначе, было хорошей мыслью сперва показать запись Майе, но всё же Огненный Ястреб немного беспокоилась о свой подруге-сирене. Она прекрасно знала, что Майя не любит говорить о своём прошлом в рядах Ордена и о родной планете.
И это было правдой: синеволосая сирена ненавидела всё, касающееся своего прошлого. Однако, будучи любопытным и отзывчивым человеком, она не могла не послушать запись и не поделиться любой информацией, которая может пригодиться. Такой информации было немного, но… по крайней мере, она смогла узнать голос: он принадлежал брату Захарии. Она плохо его знала; в основном он исполнял роль повара Ордена, а ей не дозволялось заходить на кухню, потому что "богини не готовят еду — слуги делают это за них". Она вспомнила слова брата Софиса, и при этой мысли её затошнило. Также было весьма очевидно, что упомянутое "дитя" — это она сама. Никто в Ордене обычно не называл Майю по имени, и поэтому, повзрослев, она стала презирать это слово.
Итак, разобравшись с этим вопросом, Лилит спросила: хочет ли Майя вернуться на родную планету, чтобы как-нибудь помочь жителям, или остаться с "Налётчиками", и пусть всё идёт своим чередом. Афины были болезненной темой для Майи, и Лилит знала, что решения, принятые под воздействием эмоций, ни к чему хорошему не приводят. Много лет назад она сама в приступе ярости чуть не убила Афину, и некоторые Налётчики так и не простили её за это. Ещё она знала, что Майя была другой: спокойной и рассудительной, но даже самый хладнокровный человек может показать зубы, и за время их знакомства Лилит несколько раз видела, что Майя на такое способна.
Всё это заставило Майю закрыться в своей каюте на "Убежище III" почти на два дня. Простая ЭХО-запись, каких она слышала множество, посеяла в её душе смятение. Она обещала себе, что больше никогда не вернётся на родину, что с этой планетой покончено, что она никогда не станет той, кем хотел её сделать Софис и о ком он ей врал. Но что если он ей не лгал, как она думала? Точнее, она убедила себя, что он просто был лжецом и использовал её для своей выгоды… одна половина этого утверждения верна, но что со второй? Действительно ли это так?
Майя прошлась по каюте, накручивая на палец длинную синюю прядь, смутно припоминая слова Софиса. "Если ты улетишь, планета останется без защиты", — сказал он ей давным-давно, когда она впервые выразила желание исследовать Пандору. Он всегда внушал ей и жителям Афин, что её предназначение — защищать планету, что она будет их заступницей, и сейчас она задалась вопросом: он всего лишь расхваливал себя, чтобы казаться хорошим с обеих точек зрения, или за этим стояло нечто большее?
"Дитя, ты столько всего ещё должна узнать!" — кричал он за секунду до того, как она его убила, и сейчас Майя думала: может, он был прав, а она была слишком ослеплена яростью, чтобы серьёзно отнестись к его словам. Что если он действительно знал больше, чем говорил? Больше, чем она сама когда-либо знала?
Если задуматься, Майе было известно немногое. Да, она была эрудированной, она любила читать — привычка, приобретённая в монастыре, ведь там было не так много способов занять себя в свободное от тренировок время. Но, в конце концов, она мало знала о том, что было для неё важным, ради чего она сбежала, — о сиренах, о своём роде. Она действовала вслепую; единственной встреченной ей живой сиреной была Лилит, и она была такой же несведущей. Даже Таннис, женщина необычайной любознательности, мало чем могла помочь, несмотря на свою одержимость этой темой.
В одном из конфликтов с Лилит Майя узнала, что её сестра-сирена никогда не училась, а обнаружила и отточила свои способности самостоятельно, и она сильно сомневалась, что у Ангел была возможность познать себя, бедная девочка… До сих пор Майя жалела, что не могла её спасти. Итак, она пришла к ответу, что Орден знал о сиренах больше, чем ей сообщалось: они знали, что она — сирена, с самого её рождения и знали, как её обучить. Некоторые вещи в книгах не написаны.
Если Софис в самом деле был прав, то ей нужно быть там, пусть не из-за его лжи, но ради людей, страдавших из-за них обоих: сначала они боялись её, а теперь бедствуют, потому что она их покинула.
"Ты ничего не должна им, Майя", — и всё же она не могла избавиться от назойливого чувства, что по какой-то причине она им должна. В очередной раз она прокляла Софиса за то, что столько времени морочил ей голову.
Но эти люди ни в чём не виноваты, они гибнут, потому что некому их защитить; Орден без неё — ничто. Она была с народом Пандоры, когда ему угрожал Красавчик Джек, пусть она едва кого-то знала, и её никто не знал. Тем не менее, жители старого Убежища хорошо с ней обращались, и поэтому она решила сражаться за них. Народ Афин тоже не желал ей зла; он боялся, потому что его ввели в заблуждение, разве можно его винить?
Майя встряхнула головой. Так или иначе, все они были жертвами, к тому же "Маливан" и "Дети Хранилища" уже были врагами "Налётчиков", так что она в любом случае поможет своим. В конце концов, что она теряет?

— Итак… вот твоё решение, — Лилит смотрела на неё с невозмутимым лицом, но её глаза выдавали тревогу.
Майя кивнула.
— Да.
— Позволь спросить: что заставило тебя передумать? Раньше ты сильно возражала против возвращения домой, — рыжая сирена нахмурилась.
— Эти люди ни в чём не виноваты, Лилит. Мы тогда защищали Пандору, и я не вижу причин, почему с Афинами должно быть по-другому. Я нужна им так же, как была нужна тебе много лет назад, — она скрестила руки. — К тому же я могу прояснить ситуацию с Орденом. Мне кажется, он — нечто большее, чем я представляла, когда была под его опекой.
Огненный Ястреб закатила глаза.
— Если это можно назвать "опекой", — она покачала головой. — Они были не очень-то добры с тобой.
Майя пожала плечами.
— Я больше не должна подчиняться их приказам, у них нет надо мной власти, — при этих словах у Лилит вырвался смешок.
— Верно, но будь осторожна, хорошо? — она положила руку на плечо Майи. — И не делай ничего такого, о чём потом будешь жалеть. Я в этом специалист, поверь мне, — она подмигнула, и Майя хихикнула.
— Хорошо.
То, что произошло потом, застало Майю врасплох: Лилит внезапно обняла её. После секундного замешательства она обняла её в ответ. Хотя прошло много времени, Майя не до конца привыкла к проявлениям привязанности. Она собиралась спросить, что случилась, но Лилит опередила её.
— Просто вернись к нам, ладно? Я отвезу тебя домой, но обещай вернуться, — сказала Лилит, уткнувшись в плечо Майи; она дрожала, но не плакала. Потеря Роланда была ужасной, она не могла потерять кого-то ещё, только не её.
Майя сжала Лилит в объятиях. У неё было предчувствие, что всё так и будет: кроме Мордекая и Брика, у Лилит не было никого ближе, чем она. Есть вещи, которые может понять только другая сирена.
— Обещаю, но, Лилит… — она подняла подбородок женщины, чтобы та могла смотреть на неё. — Афины мне не дом — здесь мой дом, с тобой и всеми остальными.
Лилит улыбнулась.
— Ты безнадёжный романтик.

Когда Майя впервые за долгие годы ступила на землю Афин, её встретили разноцветные растения и цветы, но она не могла оторвать взгляд от неба, где исчезал силуэт "Убежища III", улетавшего в космос в кто знает, каком направлении.
Она решит все проблемы и вернётся домой, к людям, которые заботятся о ней, которые любят её, которые скучают. Не важно, где она и где они — "Налётчики" стали её семьёй, её домом… и она обязательно вернётся.

@темы: фанфики не горят, я у мамы переводчик, байки из Пограничья

---

Ровно три года назад, 10 мая 2017 года, я завела аккаунт на diary.ru (пока без дневника). И сегодня я хочу написать несколько слов о "Саге о Форкосиганах" — цикле книг, который привёл меня сюда и, не побоюсь этого слова, изменил мою жизнь.
О том, как я узнала о существовании Барраярского цикла, я писала в одном из флешмобов, не буду повторять. Но вот, что было дальше: я, прочитав только "Цетаганду" и "Этана с Афона", начала искать какие-нибудь фанатские сообщества по "Саге", форумы — я люблю читать дискуссии. Часто поиск выдавал мне ссылку на какую-то "Кофейню Жоржетты". Покопавшись там, я нашла и фанфики, и арты, и какие-то обсуждения, флешмобы — в общем, было видно, что здесь тусуются (правильнее будет "тусовались") люди, которых по канону прёт, и им очень весело. Большую часть приколов я, конечно, не поняла, и поэтому возникла мотивация таки ознакомиться со всем циклом (ну, чтобы понимать). Через несколько месяцев, осилив ещё четыре книги (читали вместе с мамой, а с ней я виделсь только на каникулах), я поучаствовала в викторине в "Кофейне", и Джетта предложила зарегистрироваться. Так я оказалась здесь.
А теперь о том, почему "Сага" изменила мою жизнь: форкосигановский фэндом стал первым, по которому я начала творить. Я впервые попробовала себя в роли переводчика: в "Кофейне" был пост с ещё не переведёнными фанфиками на английском языке, а мне очень хотелось внести какой-то вклад в фэндом. Но что делать, если ты не умеешь писать, рисовать или делать видео? Можно переводить — английский-то я знаю! Первые переводы были довольно неуклюжими, но опыт — замечательная вещь. Потом я узнала о Зимней фэндомной битве и захотела поучастовать. На ней многое произошло для меня в первый раз: первая аналитика, первые тумблер-коллажи, первый маникюр (серьёзно). А главное, я поняла, что моё творчество может нравиться кому-то, кроме моих родных. И ещё благодаря "Саге" я нашла хороших знакомых. Надо сказать, что в первой своей ЗФБ я участвовала, не освоив канон полностью : дочитала "Сагу о Форкосиганах" я только летом 2018 года, и тогда благостная картина серьёзно омрачилась. К последним книгам цикла стало ясно, что мои ценности и представления о счастье сильно расходятся с таковыми у мадам Буджолд. А на ЗФБ-2019 активность фэндома меня очень расстроила. Но, хотя "Сага о Форкосиганах" меня больше не вдохновляет, хорошие воспоминания останутся.

В 2019 году испанское издательство B de Bolsillo, по данным Википедии специализирующееся на переиздании книг в мягкой обложке, выпустило "Сагу о Форкосиганах" ("Союз капитана Форпатрила" и "Джентльмен Джоул и Красная королева" не испанский до сих пор не переведены). Я бы прошла мимо этого факта, если бы не дизайн обложек. Они лаконичны (а я люблю минимализм, вы же знаете), довольно точно отражают содержание книг и нравятся мне куда больше, чем минималистичные обложки, одобренные Буджолд. Увидеть все обложки можно здесь. И, конечно, я не могла не превратить их в аватары. Дарю их вам.

@темы: Мои аватары, Майлз и все-все-все, праздник к нам приходит

---

Название: Последствия (The Aftermath)
Автор: NeverQuiteLogistical

После кровопролитной Битвы при Содденском Холме Йеннифэр разбирается с последствиями, и с ней встречается один человек, которого она меньше всего ожидала.

Она помнила о битве немногое, если не считать того, что враги устроили им ад. Отовсюду раздавались крики, кровь лилась рекой, и ошмётки плоти разлетались как снаряды осадных орудий. Заклинания, ядра и бесконечный поток солдат — нильфгаардцев и союзников — сравняли горы и холмы с землёй.
Она помнила, как слышала крики своих коллег. Чародейки и маги, служившие разным королям, встали вместе на Холме против общего врага. Капитул никогда не был более сплочённым, чем в этой битве за выживание, борьбе с жестоким завоеванием, истинную цель которого не знал никто, кроме нильфгаардцев.
Она помнила, как Вильгефорц, самый уважаемый и талантливый из них, кричал, чтобы все двадцать два чародея приготовились. Они призывали щиты и обрушивали заклинание за заклинанием на атакующую кавалерию, одновременно ведя свою армию в битву, к славе и почестям, которые они искали, и, невольно, — к надвигающемуся року.
Она помнила, что всё началось с взрыва; кто-то закричал. Полилась кровь. Настало безумие. Ещё один взрыв неестественного голубого огня, потом — знакомый голос, кричащий и воющий как дикий зверь. Она узнала, что этот голос принадлежал её лучшей подруге. Дорогой подруге, которая не должна была участвовать в этой войне.
Она выкрикнула её имя. Помчалась к ней, её пальцы всё ещё искрились молниями, кровь бурлила от выброса адреналина, которого она доселе не испытывала. "Вот что она чувствовала", — подумала она. Вот что значит идти рука об руку со смертью, приближаясь к концу жизни с каждым шагом, когда каждое движение может открыть врата загробного мира. Она прочувствовала всё это: кровь, мчащуюся по венам, рёв бойни и неестественный гул битвы — огонь для её ушей.
Она мчалась к ней, время от времени выкрикивая её имя. Она видела её, клочки знаменитых каштановых волос, которые она так любила. Вой превратился в тихие, мучительные стоны. Она умирала, и она знала, что должна торопиться.
Потом на её пути встал враг. Чёрные волосы, обрезанные ниже ушей. Их взгляды встретились, и женщины сразу поняли, что одна из них непременно проиграет, чтобы другая выстояла до конца войны.
И тогда она усмехнулась, выбросила руки вперёд и обрушила град разрушительных заклинаний на своего противника. Нильфгаардская чародейка успешно их отразила и в ответ бросила в неё огненный шар. Вокруг них с неба падали огонь и кровь, но тогда казалось, что кроме них на поле боя нет никого.
Она собиралась метнуть заряд молний. В этой войне не приходилось рассчитывать на милосердие.
Слишком близко позади неё прогремел взрыв, из-за чего она потеряла равновесие и осталась без защиты. Её враг увидел возможность и произнёс заклинание.
Она увидела его. Слишком поздно.
Она поднял руки как последнюю защиту. Заклинание ударило её, и огромная белая вспышка была всем, что она могла видеть некоторое время. В ушах звенело, а рядом с затылком молот неустанно бил по наковальне. Она ковыляла, закрывая глаза рукой, будто пыталась избавиться от ослепительной вспышки, но не от наковальни.
Вспышка не затухала уже очень долго. Слух прояснился. Крики и взрывы не прекратились.
Она услышала боевой клич чародейки. Она знала, что та близко.
— Йеннифэр!
Её противница зашипела, когда её обдал жар искр, но они не были направлены в неё. Она узнала голос. Филиппа.
— Йеннифэр! — позвала она снова. Глаза Йеннифэр оставались закрытыми, и она слепо повертела головой, пока всё вокруг погружалось в безумие. Она хотела открыть глаза, узнать текущую обстановку, но всякий раз, когда она пыталась это сделать, приступ боли заставлял её взвыть. Две сильные руки схватили её запястья. Испугавшись, она приготовилась произнести заклинание, чтобы уничтожить того, кто к ней прикоснулся.
— Йеннифэр, возьми себя в руки! — прорычала Филиппа. — Нам надо выбираться отсюда, быстро, бегом за мной!
Она хотела сказать, что не может. Она стояла как вкопанная и не могла сделать ни шагу. Филиппа убрала её руки и потребовала, чтобы она шла следом за ней. Йеннифэр прикоснулась к щекам.
И почувствовала, что её лицо испачкано в чём-то влажном. Она почувствовала запах. Металлический запах крови. Ужас охватил её. "О, нет…"
— Что ты делаешь?! — вскрикнула Филиппа.
— Не могу… — ей не удалось скрыть страх в своём голосе. — Филиппа, где…
Тёплые руки прикоснулись к её щекам. Филиппа не говорила, не спрашивала: здесь не нужны были слова.
— Ублюдки, — прорычала Филиппа. — Они заплатят, обещаю. Но сейчас нам надо отступить и перегруппироваться.
Филиппа крепко держала её за запястья и вела за собой. На них неслась лавина разрушения, и Филиппа делала всё возможное, чтобы отразить каждое заклинание. Иногда она просила Йеннифэр пригнуться или прикрыть её, и Йеннифэр в ответ быстро призывала щит или контратакующее заклинание.
Она не была новичком. Даже лишившись зрения, она всё ещё могла использовать заклинания.
Позже она будет беспокоиться о последствиях. Сейчас была только смертельная борьба за выживание.

Повязка на глазах была слишком тугой. Поморщившись от неудобства, она потянулась к ней дрожащей рукой и почувствовала шлепок.
— Я сказала: не трогай, — шикнула Тиссая. — Знаешь, как трудно было приготовить припарки для твоих ран? Твоя роговица полностью разрушена, сетчатка утратила все свои функции. Даже не спрашивай, что происходит в твоих глазных яблоках.
— Ужасно чешется. Ты могла бы дать что-нибудь охлаждающее.
— Радуйся, что потеряла только зрение, Йеннифэр, — она слышала звон инструментов и журчание воды, пока Тиссая мыла руки. — Я обходила лагерь и удивлялась, что мы победили. Судя по тому, что я увидела, это пиррова победа.
Йеннифэр не ответила. Она осталась на холме с арьергардом после того, как Филиппа отвела её в лагерь, чтобы помогать раненым. Но потеря зрения означала, что она почти ничего не могла сделать, так что она всего лишь помогла другим магам, занятым укреплением щита. В другой раз она бы жестоко убила простолюдинов, орущих ей приказы, но слепота означала, то без руководства ей не обойтись.
— После битвы Капитул погрузился в молчание, — произнесла Тиссая, в её строгом голосе звучала нотка печали. — Мы потеряли слишком много магов. Будет трудно их заменить. Но мы восстановимся.
— Сколько?
Некоторое время она не отвечала.
— Четырнадцать.
— Прибавь ещё одну.
Йеннифэр и без глаз знала, что Тиссая нахмурилась.
— Откуда ты знаешь…
— Придётся заменить пятнадцать чародеев, — она знала, что Тиссая ненавидит, когда её перебивают, но ей было всё равно. — Как ты думаешь, на что способна слепая чародейка? Произносить заклинания, может быть. Но слепота означает, что исследования и прочее будет ей недоступно.
— Ты всё ещё придворная чародейка, Йеннифэр.
— Демавенд — напыщенный дурак. Он посчитает мою слепоту помехой и сместит меня с должности. Может, оно и к лучшему. Наконец я сбегу на край света и открою аптеку. Кто знает, возможно, вы с Филиппой будете навещать меня и подначивать, пока можете.
— Никто не будет тебя подначивать, Йеннифэр. Ты ведёшь себя как ребёнок.
Слепая, побеждённая чародейка ничего не ответила. Тиссая ничуть не повысила голос, когда журила её, и, тем не менее, Йеннифэр смутилась. Но всё-таки она донесла свою мысль: она чувствовала, что от неё столько же пользы, как от тупого меча на поле боя.
— Ты всего лишь потеряла зрение, — Йеннифэр почувствовала тепло на лбу и ахнула, поняв, что Тиссая собирается сделать. В её сознании возникла проекция — чёрно-белое, но очень чёткое изображение, как подтверждали другие её органы чувств. Она поняла, что Тиссая стояла перед ней, потом отошла назад и принялась ходить по комнате, хотя с трудом могла различить лицо. — Есть и другие заклинания, которые пригодятся тебе. Нет стоит беспокоиться.
— Демавенда это не убедит. Капитул посчитает меня ненужной.
Старшая чародейка остановилась. Йеннифэр вздрогнула, ощутив силу пронизывающего взгляда.
— Ты ничего мне не сказала, Йеннифэр. В чём смысл твоих причитаний?
Она вздохнула.
— Ты прочитала мои мысли и уже знаешь ответ.
Тиссая усмехнулась.
— Если слепота беспокоит тебя, найди способ вернуть зрение.
— Ха. Ха. Ха. Я не знала, что ты ещё способна на сарказм в таком возрасте.
Однако она не засмеялась.
— Я серьёзно, Йеннифэр.
— Если бы действительно существовал способ, ты бы применила его, Тиссая. Раз ты не смогла, тогда забудь. Ты слишком высокого мнения обо мне.
— Довольно самоиронии, Йеннифэр, — отрезала она. — Ты магичка — вот и веди себя как магичка. Если ты чего-то хочешь, не мечтай. Добудь это. Я говорю, что способ есть, и он зависит от того, хочешь ты его или нет. Я понимаю, что ты сердита и страдаешь. Я понимаю, Йеннифэр, что с помощью сарказма ты пытаешься справиться с бедой. Но пойми, наконец, что есть люди, которые хотят помочь тебе, стоит только попросить.
"Хотят помочь? — она мысленно фыркнула. — Филиппа думает только о себе. На Риту и так много всего навалилось, не стоит её беспокоить. А Трисс…"
Всё тело онемело. Она вспомнила. Хаос. Кровь. Вонь горящей плоти. Крик, похожий на её голос.
— Трисс… — прошептала она. — Тиссая, где Трисс? Ты встречала её в лагере?
На её вопрос не последовало ответа. Потеряв терпение, Йеннифэр погрузилась в разум Тиссаи, не думая о последствиях. Она знала, каким будет ответ, потому что Тиссая не вытолкнула её импульс и позволила младшей чародейке прочитать свои мысли.
— Нет. Нет. Не может быть. Я отказываюсь в это верить.
— Мы не смогли восстановить её тело, — прошептала Тиссая. — Будь она жива, она бы сделала хоть что-то, послала сигнал, сообщила о своём местонахождении. Были тела, обгоревшие до неузнаваемости…
— Никто не нашёл её тело, она может быть ещё жива!
— Я оставлю тебя, Йеннифэр, — она услышала шелест полы палатки. — Кто-то пришёл к тебе.
Она услышала тяжёлые шаги. Знакомый запах разлагающихся тел и смерти. Стук металлических пряжек о броню. Посетитель не прошёл дальше, и она чувствовала на себе его взгляд.
Несмотря на боль и душевную рану, Йеннифэр улыбнулась.

— Как ты вообще смог пересечь границу? Насколько я слышала, эти земли кишат чудовищами, поедающими мёртвых.
— Ты забыла? — она слышала всплеск жидкости, наполняющей стакан. — Я ведьмак. Я убиваю чудовищ.
Стакан вложили ей в руки. Кивнув в знак благодарности, она быстро отхлебнула и мурлыкнула от удовольствия. Яблочный сок.
— Здесь всё ещё небезопасно. Обе стороны конфликта сейчас встревожены. Северные Королевства победили, но наши потери слишком высоки. Выжившие грабят на дорогах всех подряд…
— Йен, со мной всё хорошо, — подчеркнул Геральт. — И с тобой. Ты в безопасности. На сегодня война окончена.
Она ощутила, как его тёплая рука накрыла её руки, и, найдя утешение в этом тепле, она переплела свои пальцы с его. Не было слов, чтобы описать её чувства в это мгновение, так как внутри неё бушевал водоворот эмоций: беспомощность из-за слепоты, печаль из-за гибели подруги, злость на Тиссаю и облегчение от того, что ведьмак сейчас рядом с ней.
Когда молчание слишком затянулось, Йеннифэр спросила:
— Геральт, когда ты уедешь?
Он раздумывал всего полсекунды.
— Когда захочешь.
Как только он это сказал, её переполнили эмоции; было трудно выразить их все сразу, и она предпочла не проявлять их вовсе. Его сильные руки держали её дрожащие пальцы. Не зная почему, она наклонилась, пока её прохладный лоб не коснулся обжигающе холодных наплечников; повязка на глазах немного сдвинулась, когда она прижалась к броне.
— Йен, куда ты сейчас пойдёшь?
Он задал вопрос. Такой простой. Но у неё не было ответа. Отправиться домой? Вернуться к Демавенду? Остаться?
Если ты чего-то хочешь, не мечтай.
Всегда проще сказать, чем сделать.
— Что ж, я не могу вернуться к Демавенду в таком состоянии… — сказала Йеннифэр глухим голосом.
— Тогда не возвращайся.
— И здесь я мало что могу сделать. Я не могу помогать раненым, целительство никогда не было моей специальностью.
— Мы всегда можем отправиться на юг. Острова Скеллиге, Крах будет рад нас видеть, не так ли? Там полным-полно чудовищ, и я уверен, им требуется ведьмак хотя бы иногда.
Её улыбка была мрачной и полной боли.
— А что я буду делать? Чем слепая женщина может там заниматься?
Геральт не ответил. Она подняла голову и слепо протянула руку к его лицу. Нежно она ощупала его упругую кожу, обвела скулы, расчесала пальцами косматую бороду. Он очень давно не брился, и если судить по тому, какие грубые у него щёки, он слишком долго пробыл в сухом климате. Она осторожно провела большими пальцами под глазами, почувствовала обвисшую кожу, представила себе тёмные круги под жёлтыми глазами и задумалась, когда в последний раз он спал.
Она не стала утруждать себя телепатией.
— У тебя было трудное время на Пути, правда?
Он взял её руку, погладил большим пальцем маленькие порезы и синяки на ней.
— Нет. Не из-за этого.
— Тогда почему ты пришёл сюда? И почему ты ведёшь себя так, будто не хочешь, чтобы я вернулась к жизни?
— Потому что это будет означать, что тебе придётся опять сражаться с нильфгаардцами. Война… — признался он, — не закончилась. Она только разгорается, и Капитул будет втянут в неё по самую макушку.
Гнев вспыхнул внутри неё, и её рука неприятно сжалась на его щеке.
— Геральт, будь честным. Не заставляй меня заглядывать в твою голову. Где ты был раньше? Как нашёл меня?
Последовала тишина. Йеннифэр охватило чувство вины, она подумала, что, наверное, ей не стоило на него давить, раз он не хочет рассказывать, что у него на уме. Но она должна знать. Не из любопытства; ей надо знать, что заставило его войти в лагерь, где маги и простолюдины глумятся над ним.
— Я был… — он неуверенно нарушил неловкое молчание. — Повсюду говорили о битве. Битве на Холме. Я слышал о потерях в бою, что обе стороны понесли урон, и в честь павших был воздвигнут обелиск.
Голос этого невероятно сильного мужчины был слабым. Она могла догадаться, что он сделал потом, но всё равно решила услышать это сама.
— Я должен был увидеть. Я должен был увидеть, выбито ли на нём твоё имя. Я вздохнул с облегчением, но должен был увидеть тебя своими глазами. Я скакал день и ночь и пришёл сюда.
Она ничего не сказала, потому что никакие слова не могли выразить охватившие её чувства. Йеннифэр осторожно протянула руки, пальцы дрожали то ли от усталости, то ли от страха, — ни он, ни она не знали. Геральт взял её пальцы своими грубыми руками, легко и нежно поцеловал каждый кончик.
— Куда бы ты ни пошёл, — тихо попросила она, голос дрожал, но она изо всех сил старалась сдержать слёзы, — возьмёшь ли ты меня с собой?
Возможно, именно скорбь об утратах заставила её принять такое опрометчивое решение, возможно, она устала от войны, кровопролития, усилий сохранить место при дворе, но Йеннифер нужна была всего лишь передышка, даже если для этого придётся отказаться от всего — за исключением человека, который любил её больше всех.
— Да, — подтвердил Геральт. — Я больше не оставлю тебя.
"Не обещай того, что не можешь выполнить", — слова застряли в горле, ведь сейчас её переполняла радость. Она знала, что это чувство не имеет смысла, но она будет держаться за каждую крупицу радости, которую может дать ей её ведьмак.

@темы: жизнь ведьмачья, фанфики не горят, я у мамы переводчик

---

Не знаешь, о чём писать — участвуй во флешмобе.

Правила: "я даю вам отличительный признак (например, "родинка на щеке", "хромота", "близнецы" и т.д.); вы напрягаете память и вспоминаете персонажа, таким признаком наделенного: из аниме, фильма, манги, сериала и т. п; постите у себя пару строк о нем и картинку".
Почти год назад galax_om дала мне задание "персонаж с татуировкой на груди", и тогда я знала только одного такого персонажа, и то наделённого крайне мерзким характером. Но теперь я могу выполнить это задание.

Итак, встречайте: Риз, один из двух главных героев игры Tales from the Borderlands, погромист программист корпорации "Гиперион" и впоследствии генеральный директор корпорации "Атлас". Прошу любить и не жаловаться.
"Очевидно, деньги — это не всё. Да, да, они важны, но не должны быть смыслом жизни, как у меня раньше. Должен быть разумный баланс. Где-то". Нелегко быть гиперионским быдлокодером, даже после смерти Красавчика Джека. Ещё труднее застрять на Пандоре после того, как ты разбил машину своего босса (которую угнал), потерял десять миллионов долларов и работал (поневоле) с парочкой аферисток. Но Риз крепче, чем кажется — ну, почти, — и всё преодолеет невзирая на преступные группировки, Искателей Хранилищ, пандорскую фауну и цифрового призрака Красавчика Джека, которого он случайно установил себе в аугментику. Помни те плакаты с котиками, Риз, — держись изо всех сил. Ты получишь своё повышение в конце концов.



Что касается татуировок, то в официальном руководстве по косплею упоминается только чёрная татуировка на шее, мол, Риз сделал её, чтобы выделиться среди коллег (кто бы сомневался). Что она символизирует, правда, не говорится; мне кажется, она похожа на разъём в виске Риза, но кто знает, что она изображает на самом деле. Про синюю татуировку не известно ничего: сделал ли её Риз где-то между событиями игры, или она всегда была, как выглядит целиком (есть концепт-арт, согласно которому она в действительности просто огромная). Это порождало разные теории, в том числе совершенно безумную гипотезу, что Риз на самом деле — сирена (и пофиг, что сиренами могут быть только женщины; единственное исключение обладало крайне ограниченными способностями, да и получило их при исключительных обстоятельствах).

@темы: флешмоб, байки из Пограничья

---

Название: И опускается занавес (as the curtain falls)
Автор: mickleborger

Францеску преследуют призраки в Долине Цветов.

Помню, я сказала: "Весной Долина Цветов расцветёт вновь", — но я не помню, что было тяжелее: взгляд Филавандреля на моей спине или дым в моём горле. Пепел на полях внизу тлел, образуя красные круги, такие же, как багровые кольца на моей руке; маленькая бабочка голодала, и не было дома для её детей. Пепел на полях внизу был так же чёрен, как её крылья — белы, и она была последней, кого я видела тем летом.
Долина полна секретов, которые никогда не интересовали её владык-людей, и которые часто помогали призванной на военную службу молодёжи, но в тот год помощи не было, и я не видела их со времени сбора урожая, так же, как и бабочку. Кажется, за расстилавшимся передо мной разрушенным садом я видела отступающую рогатую тень, но когда я взглянула снова, её уже не было. Я знаю, что это был не дым.
"Весной Долина Цветов расцветёт вновь", — сказала я Филавандрелю, который прекрасно знал, что я говорила не с ним. Лапки бабочки кололи мою руку как лёд, и когда пришли морозы, это было как ледяные иглы в пепле, ледяные иглы в лесу.
Осенью, когда ударили морозы и Филавандрель и бабочки ушли, я стояла у окна и слушала цокот копыт. Яростный шёпот раздавался от камней, незваные призраки шипели о могуществе Нильфгаарда и беспощадности бригады "Врихедд". Никакой дух не может навредить мне в моём доме, но они до сих пор сжимают пальцы, клацают зубами. Ни один призрак не может войти в место, где я работаю, но они, как мотыльки на свет, слетелись на эхо предупреждения Филавандреля, которое витало в воздухе долгие месяцы после его ухода.
Выходящее на поля окно пропускает слишком много холода, но это не холод приближающейся зимы. Лес за полями неподвижен. Я не могу смотреть на него без ощущения пустоты, не говоря о пристальном взгляде возмущённого стража. Я чувствую только крошечные ножки, давно покинувшие мою руку, и толчок в спину.
(На Саовину я слышала бряцание костей и стали, заглушавшее звуки спящего леса, и я навсегда закрыла дверь в ту комнату и убрала ключ, и не слушала бормотание за спиной, когда уходила.)
В глухую зимнюю пору я чувствовала, как они просачиваются под дверью, будто сквозь сломанную плотину, и так же, как долина под дамбой, коридор вокруг комнаты постепенно темнел. Дверь всё ещё была закрыта, но, проходя мимо, я видела окно в конце комнаты и пустые долины за ним, и безмолвный лес вдалеке, и горы, с которых сходил только снег и чувство предательства.
В непроглядно тёмную зиму, когда весь дворец трещал, я бежала одна по коридорам, и шепчущие создания из-за той двери следовали за мной. Зал невозможно перегородить, не разделив дворец пополам. Кажется, это чья-то шутка, и притом не смешная.
Сейчас, когда серые дни становятся длиннее, я слышу, как раздаётся в небесах грохот ржавых доспехов Гона и как трещат сухие брёвна в кострах Беллетэйна. Земля под моими коленями ещё прохладна, и грязь мягкая на ощупь. Я смотрю на лес и вижу разноцветные пятна долины, расцветшей вновь, и они совсем не отвлекают от абсолютной пустоты леса.

@темы: жизнь ведьмачья, фанфики не горят, я у мамы переводчик

---

Внезапный драббл

Название: Последний огонь (Final Light)
Автор: RGmolpus

Всё, что имеет начало, обретёт и конец.

Инженеры сообщили адмиралу, что каркас корабля более не подлежит восстановлению, двигатель и оборудование давно выработали свой ресурс. Все космические корабли должны отправиться на разборку, иначе они не смогут уберечь своё содержимое от пустоты космоса; пусть лучше уставший металл восстановится и перевоплотится в новое, гордое судно.
Итак, печальный приказ был отдан, и гордый крейсер "Триумф" был с сожалением списан в утиль. Перед окончательной разборкой было демонтировано всё полезное: провода и кабели, бывшие сухожилиями и нервами корабля, были извлечены, осветительные приборы — сняты, жидкости — откачаны. Все шкафы и контейнеры были опустошены, генераторы и двигатели — разобраны.
Генератор атмосферы предстояло вывезти в последнюю очередь — так трудолюбивым рабочим будет легче снимать внутренности. Электричество поступало по толстым кабелям, собственные реакторы корабля были заглушены и демонтированы.
Адмирал Элли Куинн сообщила некоторым людям об окончании службы корабля, попросила их приехать до того, как всё кончится. Некоторые вещи надо провожать с почётом; только у нескольких людей было право и долг сдержать обещания, данные в пылу битвы. Время поджимало, но они приехали.
В главном шлюзе собралось лишь пять человек, но они помнили. Капитан Елена Ботари-Джезек, инженер флота Баз Джезек, граф Майлз Нейсмит Форкосиган, посол Айвен Ксав Форпатрил, адмирал Элли Куинн.
Они были здесь в самые важные моменты и в последний раз собрались на корабле все вместе.
К шпангоуту, элементу обшивки корабля, были прикреплены три простые бронзовые таблички с несколькими словами в память о ярких жизнях, которые хранила эта тонкая обшивка.

Оруженосец Константин Ботари
Вернувшись с охоты,
Пёс спит
У огня
Рядом со своим хозяином.

Сержант Таура Девять из Дедарийского флота
Сгорела, как сверхновая,
Прожила жизнь в сиянии
Славы,
Развеивая мрак.

Адмирал Майлз Нейсмит
Низкий, но не слабый,
Быстро он жил,
Меняя миры,
Даря надежду.

Граф Майлз поставил на лист настила маленький треножник с жаровней и положил в чашу несколько прядей волос. Все остальные сделали то же самое; если не волосы, то памятные вещицы. Адмирал Куинн накрыла маленькие дары смесью бумаги и стружек, потом проговорила в комм краткий приказ.
Капитан Елена молча сделала шаг вперёд, чтобы поджечь маленькую кучу. Поцелуй плазмы, осветивший прошлое.
Они стояли в тишине, а их воспоминания сгорали; краткая вспышка, улетевшая через ближайший воздухозаборник в огромное пространство снаружи.
Вскоре остался только пепел; Баз отнёс треножник и жаровню к закрытому силовым полем люку и рукой в перчатке выбросил их в пустоту снаружи, вытряхивая в вечность остатки даров.
Треножник улетал в беспредельность.
Минута молчания, и вновь раздались голоса.
Баз достал небольшой резак из сумки с инструментами и аккуратно отрезал от шпангоута три бронзовые пластинки. Посол Форпатрил принял их, завернул каждую в пурпурный бархат и бережно передал графу Форкосигану. Резкий скрип разрезаемого металла казался горьким плачем.
Майлз аккуратно сложил их в мешочек; его пальцы задерживались на каждой тщательно завёрнутой памятной табличке. Все собравшиеся произнесли тихие молитвы, когда сумка закрылась.
Минуты задумчивости.
Баз нарушил молчание:
— Майлз, другая табличка уже упакована и готова к отправке, она слишком тяжела, чтобы двигать её вручную. Ты нашёл для неё, — его голос упал, — подобающее место?
Майлз посмотрел вверх и в сторону.
— Да. В холмах над Долгим озером — Елена знает — есть пещера; один грот освещается солнцем дважды в год. Я решил, что это подходящее место для мемориальных табличек. Во время войны с цетами дедушка устроил базу в той пещере; в ней до сих пор блуждают призраки тех… солдат. Они узнают своих… Эти, — он положил руку на чемодан, — отправятся на семейное кладбище, на мемориальную стену. Табличка твоего отца, — он посмотрел на Елену, — пойдёт на его надгробие.
Все стояли неподвижно, молча, пока комм на запястье адмирала Куинн не пискнул и не передал сообщение: "Адмирал, мы скоро отключим гравитацию в вашем отсеке; возможно, вам лучше куда-нибудь переместиться". Они переглянулись; Майлз повёл их группу к туннелю, соединявшему корабль с шаттлом.
Маленькое судно улетало от "Триумфа", унося его последних обитателей.
Последние ценности убраны, последние сокровища сохранены.

@темы: фанфики не горят, Майлз и все-все-все, я у мамы переводчик

---

Слушать композицию на Ютубе: www.youtube.com/watch?v=Qxt1KFQArZo

@темы: Мои коллажи, морская душа, радио Терра

---

Название: Домашняя кухня (Home Cooking)
Автор: futuresoon

Пять обедов, приготовленных Сашей.

8.
Что касается поиска еды, то у них бывали дни получше.
Не то чтобы у них было много хороших дней, но обычно им хоть что-то доставалось. Кое-что получалось стащить у прохожего, не следившего за кошельком, или наскрести из мусорного бака в переулке, а бывало, что и редкий незнакомец в щедром настроении что-нибудь подаст. Но сегодня — ничего.
Саша свернулась в убежище, стараясь не думать о боли в желудке и о том, как вчера Фиона сказала, что не голодна и позволила Саше съесть весь батончик, позаимстованный в ларьке.
Саша больше не ребёнок. Она знает, что жизнь — хреновая штука. Фиона старается убедить Сашу, что всё не так уж плохо, и раньше у неё получалось. Теперь — нет.
Она сжалась плотнее и задумалась: станет ли хуже, если она будет думать про еду. Бургеры из скага, печенье, полузабытые воспоминания о маминых блинах... да. Стало хуже.
— Найдём что-нибудь завтра, — сказала Фиона, сидя рядом с Сашей, почти прижавшись к ней. Говорит уверенно. Как всегда.
— Угу, — Саша подняла голову и улыбнулась, и Фиона просияла в ответ.
Сложно верить, что настанут лучшие времена. Но Саша подумала: если она в это поверит, то Фиона поверит тоже.

Что-то за пределами переулка пахло вкусно.
Саша потёрла живот, чтобы он не урчал. Ей нужно быть тихой. Тихой и быстрой. Фионе надо быть ещё быстрее, но если они обе не будут стараться, то ничего не выйдет. Осторожно и тихо она выглянула из переулка и посмотрела, как Фиона идёт по улице. Фиона знала, что она смотрит, но не подмигнула и не помахала рукой: они выучили, что не стоит так рисковать.
Фиона пропала из вида. Саша стояла с краю, не дыша.
Прошло несколько секунд, и — "Эй!" — громко и резко вскрикнул мужчина. Сашино сердце на мгновение замерло; он был гораздо крупнее их и, возможно, быстрее. Шаги Фионы стремительно удалились, и громкие шаги мужчины последовали за ними. Быстро и тихо Саша выскочила из переулка и устремилась к оставшейся без присмотра тележке.
Она не позволила вкусному запаху отвлечь её. Мужчина достаточно далеко и повёрнут к ней спиной, но он может вернуться в любой момент, и нельзя, чтобы он её увидел. Она не могла тратить время на то, чтобы забрать весь поднос, да и он слишком велик, чтобы бежать с ним. Она решила схватить два ближайших предмета и помчаться назад.
Она бежала по переулку, бежала без остановки до самого убежища. Оказавшись внутри, она привалилась к стене, тяжело и быстро дыша и не выпуская из рук свой приз.
Наконец Фиона вернулась, так же тяжело дыша.
— Ну что, достала? — спросила она, прежде чем взглянула на колени Саши.
Саша улыбнулась во весь рот — сияющая, настоящая улыбка впервые за многие дни.
— Да! — ответила она и протянула один свёрток Фионе.
Её рубашка спереди была немного липкой, потому что она прижимала их к себе во время бега, но это неважно; что имело значение, так это два сэндвича — один для неё, другой для Фионы, — всё ещё источающие жар после гриля. Они пахли салом и мясом, а сверху было что-то вроде жареных яиц — Саше это кулинарное украшение было незнакомо, но теперь она стала большой его поклонницей.
— Помни: откусывай помаленьку, — сказала Фиона. Это они узнали после нескольких голодных дней, когда потом на них будто с неба падала еда, с которой их желудки не могли справиться. Саша кивнула, откусила, и, о, это божественно. Горячий, хрустящий и пахнет сильнее, чем любой батончик из киоска.
Откусывая понемногу, можно растянуть удовольствие, и это ещё одно преимущество, но всё равно сэндвич закончился слишком быстро. Саша слизала с пальцев крошки.
— Божечки, — выдохнула она, прислонившись головой к стене.
— Это была твоя лучшая идея, — воодушевлённо сказала Фиона, и Саша почувствовала, что её распирает изнутри, и еда была не причём.
Обычно именно Фиона составляла планы. Этот план придумала Саша, и он сработал. Вероятно, так будет не всегда, но в этот раз всё получилось.
— Когда мы выберемся отсюда, я буду делать их каждый день, — заявила Саша с непоколебимой уверенностью восьмилетней девочки. — Это лучшая еда в мире. Она никогда мне не надоест.
— Тогда я буду есть их каждый день, — ответилаа Фиона. — Ты, я и целая тонна яичницы. — Она улыбнулась так же лучезарно, как и Саша. — Жду не дождусь.
Саша хихикнула, и Фиона толкнула её плечом. Они, перепачканные жиром и сажей, сидят в крошечной самодельной хижине где-то в жопе города, и это их самый лучший день в жизни.

16.
— Для меня удивительно, что тебе они до сих пор не надоели, — сказал Феликс, глядя, подняв бровь, как Саша готовит.
Саша ухмыльнулась, перевернула сэндвичи лопаткой и разбила яйцо на горячую сковороду. Всё шипит.
— Это традиция, — сообщила она. — К тому же это вкусно.
— Так и есть, — услужливо добавила Фиона, не отрываясь от старой книги. — То есть, э, совершенно точно. Да.
— Что ж, если вы обе довольны, то и мне не на что жаловаться, — улыбнувшись, сказал Феликс. Он присел на противоположный от Фионы край дивана. — Просто мне интересно, не захочешь ли ты однажды расширить свой кулинарный репертуар.
Саша подровняла лопаткой края яиц и уклончиво хмыкнула.
Как только сэндвичи были готовы, она принесла их на стол, и все принялись за еду. Плевать, что говорит Феликс; ей никогда не надоест этот вкус. Фиона говорит то же самое. Жизнь с Феликсом означала, что Саша может готовить сэндвичи когда угодно, и она, чёрт побери, воспользуется этим преимуществом.
Феликс всегда ел сэндвичи осторожно, так, чтобы ни одна крошка не упала на колени. Так как сейчас крошки — не последние остатки еды в голодный день, то Саше всё равно, куда они упадут. Фиона колебалась между ними, переходя от утончённости к грубости, как будто примеряла разную одежду. Хорошая привычка для мошенника. Ещё это слегка раздражало, потому что у Саши получалось далеко не так хорошо, как у Фионы.
Зато Фиона не умеет готовить, чтобы спасти её от голода, так-то.
Съев половину сэндвича, Феликс сказал:
— Есть некое достоинство в приверженности традициям. Несомненно, я стремился к простой пище, когда жил один.
Саше было трудно представить, что в Феликсе есть что-то "простое". Он слишком щепетилен и красноречив для пандорца; даже говор у него чужой, как бы высокомерный — такой Саша только в ЭХОпередачах слышала. Она не могла вообразить, как он бродит по трущобам с банкой печёной фасоли и ложкой, вытащенной из глазницы мёртвого психа. Но кто знает? Он довольно немногословен, когда речь заходит о его прошлом.
Не то чтобы Феликс много знал о том, откуда они взялись. Просто пара сирот-беспризорников. Саша плохо помнила их жизнь до смерти мамы, а Фиона особо о ней не говорила.
Саше интересно, жарила ли им мама когда-нибудь яичницу.
Феликс бросил взгляд на Фиону.
— Надеюсь, что ты рано или поздно выучишь несколько рецептов, — сказал он. — Ты не можешь всегда полагаться на сестру.
— Конечно, могу, — тут же, не задумываясь, ответила Фиона.
Феликс поднял бровь.
— Ты хочешь вечно быть обязанной сэндвичам с яичницей?
— Если они Сашины? Абсолютно, — сказала Фиона. Словно в подтверждение своих слов она сделала очередной укус, на этот раз — в грубом стиле. Она самозабвенно жевала, разбрасывая крошки.
Саша посмотрела на свою тарелку и крепко задумалась о еде.
— Ну что ж, — картинно вздохнув, сказал Феликс, — полагаю, было бы бестактным разрушать сестринскую связь. — И тоже вернулся к обеду.
Кажется, что это глупо и бессмысленно. О таком стал бы думать ребёнок. О таком думал ребёнок. Но Саша до сих пор желает этого больше всего; глупая фантазия о том, как она живёт где-то далеко отсюда вместе с Фионой, готовит ей сэндвичи с яичницей и не переживает, хватит ли у них денег на следующий обед. Лучший человек и лучшая еда. Всегда.
Это глупо и бессмысленно, и Саша слишком взрослая, чтобы думать о таком.
Она откусила сэндвич и продолжила мечтать.

24.
— Ну вы хотя бы попробуйте, — сказала Саша, глядя на них поверх двух тарелок, которые несла. — Откуда вы знаете, что вам не понравится, если вы не пробовали?
Риз выглядел слегка больным.
— Я даже не знаю, от какой птицы эти яйца, — слабо произнёс он. — А ты знаешь, чьи это яйца?
— Это яйца птицы, которой надо было лучше следить за гнездом, — твёрдо ответила Саша. Она поставила перед ними тарелки. Жареные яйца слегка колыхались и растекались по поджаренному хлебу. — Давайте, один кусочек, — сказала она. — Хотя бы один.
По крайней мере, Афина казалась всего лишь упрямой. Решительно стиснув зубы, она взяла сэндвич, откусила и мрачно прожевала.
— Видишь? — указывая на Афину, сказала Саша. — Она попробовала! Ты хочешь позволить ей себя унизить?
В редкий момент самоуглублённости Риз посмотрел на неё с сомнением на лице и произнёс:
— Да?
Афина сглотнула.
— Бывало и хуже, — объявила она.
— Ой, да ладно! Это как минимум, — нахмурившись, сказала Саша. — Я ела из мусорки, Афина. Я знаю, что значит "хуже", и эти сэндвичи на порядок лучше, чем оно.
— Однажды мужчина заплатил мне, чтобы я заморозила его больных друзей и разбила на кусочки, и тогда он смог бы их съесть, — с задумчивым видом произнесла Афина.
Риз оттолкнул тарелку и встал. Его лицо слегка позеленело.
— Знаете что? Я как-то не голоден, — сказал он. — Я пойду... посижу с Воном. Ага.
Вон, всё ещё прислонившийся к стене, с лицом, застывшим в гримасе испуга, издал звук, призванный выражать сочувствие. Или, возможно, он просто хотел засмеяться. Или он постоянно кричал. Трудно сказать!
— Если ты собираешься разбрасываться едой, тогда поменяйся со мной местами, — крикнула Фиона со своего места за рулём. — Сейчас всё равно твоя очередь. И я могу оценить стряпню моей сестры.
— Ладно, ладно, — вздохнув, ответил Риз, направляясь в переднюю часть каравэна. — Оставляю пандорскую кухню пандорцам.
Меняясь местами с Ризом, Фиона подняла бровь и спросила:
— Что, столовская еда на "Гелиосе" воспитала в тебе изысканный вкус?
— По крайней мере, я знал, откуда взялись яйца, — парировал он. — То есть их восстанавливают из специальной массы серийного производства, но, по крайней мере, на ней есть логотип "Гипериона".
Сашу и Фиону одновременно передёрнуло. Афина продолжала есть.
Как только Фиона подошла к маленькому столу, который они достали для приёмов пищи, она села на освободившийся стул и принялась за еду. Саша смотрела на неё с чувством удовлетворения: кое-кто может узнать хорошую еду по её виду. Или, по крайней мере, достаточно хорошо знает Сашу, чтобы не беспокоиться об отравлении.
Тот раз, когда Саша не поняла, что у яиц три месяца как истёк срок годности, не считается.
Фиона, жуя, подняла большой палец вверх. Прежде чем опять откусить, она сказала:
— Хороша фиговина! Вязкая и в то же время хрустящая — всё как я люблю!
Афина, нахмурившись, смотрела в никуда; перед ней стояла пустая тарелка.
— Интересно, какими были на вкус те замороженные жертвы чумы, — произнесла она.
Саша была примерно на 85% уверена, что Афина сделала это не специально. Всё равно она похлопала Фиону по плечу.
— Сосредоточься на сэндвиче, — услужливо сказала она.
С водительского сидения Риз крикнул:
— Я вас всё равно слышу!
Люк на крыше открылся, впуская пустынный воздух и весёлый голос, когда Грузчик осторожно поставил Гортис на пол. Она подъехала и уставилась на них "улыбающимися" оптическими приборами.
— О чём вы разговариваете? — спросила она. — Мы вас слышали!
— О том, что никто не Пандоре не ест нормальную еду, — отозвался Риз.
— Строго говоря, тот каннибал жил на Элписе, — сказала Афина.
Оптические приборы Гортис смотрели то на них, то на тарелку с недоеденным сэндвичем Фионы.
— Мне кажется, что это нормальная еда! Ну, я так думаю. Я точно не знаю!
— КУЛИНАРНЫЕ ПРОТОКОЛЫ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛИ МЕСТНЫЕ ИНГРЕДИЕНТЫ И ЕСТЕСТВЕННЫЕ ЗАПАХИ, — донёсся сверху голос Грузчика; его единственный красный глаз смотрел на них через люк.
— О-о-о, — протянула Гортис, как будто это всё объясняло.
— КУЛИНАРНЫЕ ПРОТОКОЛЫ ТАКЖЕ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛИ ОТСУТСТВИЕ НАДЁЖНОГО БРЕНДА, — продолжил Грузчик. — БЕЗ ГАРАНТИИ КАЧЕСТВА ОТ ПРОВЕРЕННОГО ПРОИЗВОДИТЕЛЯ СБАЛАНСИРОВАННОЕ ПИТАНИЕ НАХОДИТСЯ ПОД УГРОЗОЙ.
— Я тебе сбалансирую питание, — пробормотала Фиона и засунула в рот остатки сэндвича.
Саша практически могла слышать, как Риз закатил глаза.
В последнее время в каравэне было ужасно тесно. Пусть Вон особо ничего не делает и роботы обычно сидят на крыше, всё равно раньше здесь не было столько народу. Они были втроём. Тогда было хорошо, и в минуты оптимизма Саша надеялась, что так будет всегда. Потом казалось, что былое уже не вернётся. А теперь... вот это.
Наверное... так тоже неплохо.
Даже если не все из них способны оценить хорошую кухню.

25.
Но ничто не длится вечно, правда?
И ведь тот период был недолгим по сравнению с предыдущими годами. Или годами грядущими — многими годами, состоящими из долгих дней и долгих часов, когда Саша не будет знать, что сказать, будет чувствовать себя опустошённой и нервной, и уставшей от попыток Фионы поднять ей настроение.
В конце концов, ей станет лучше. Это всего лишь ямы на дороге. Ей станет лучше, и всё придёт в норму или, по крайней мере, какой-то новый вариант нормы, и они продолжат делать своё дело, и всё будет в порядке, они будут в порядке, и...
Это было действительно не так уж давно.
Словно они потеряли часть себя, о которой даже не знали.
Но слезами горю не поможешь. Надо работать; они почти убедили одного мужчину вложиться в несуществующее предприятие, день был длинным, так что когда они вернулись в каравэн, Саша направилась на кухню. Они были заняты с самого утра, ей хотелось есть. Скорее всего, Фионе тоже.
Фиона встретилась с ней взглядом.
— О, не стоит, я этим займусь, — сказала Фиона, подойдя к ней. — Присядь, ты устала.
— Ты тоже устала, — возразила Саша. Она открыла буфет, достала из полиэтиленового пакета четыре куска хлеба, закрутила пакет и закрыла дверцу. — Сегодня всё равно моя очередь.
— Как хочешь, — скрепя сердце, ответила Фиона и присела на диван. — Скажешь, если нужна помощь.
Наверное, Саша могла бы готовить это блюдо хоть во сне.
— Конечно, — ответила она.
Она достала из холодильника упаковку мяса и положила по несколько ломтиков на каждый кусок хлеба. Наверное, это скаг, да? Много лет назад ради своего душевного равновесия Саша решила считать, что мясо скага бывает с разными вкусами.
Смазать и разогреть две сковородки, положить сэндвичи, смотреть, как они шкворчат, стараться думать о еде, а не о том, как очевидно Фиона подавляет желание ходить по комнате, не о том, как жертва аферы был поражён их корпоративным жаргоном, не об отдаче от ракетной установки, когда далёкая светящаяся точка погасла в пылевой буре...
Смазать и разогреть третью сковородку. Разбить яйцо. Перевернуть сэндвичи.
Бесконечный ряд одинаковых кошмарных лиц, произносящих: "...несомненно, умрёте..."
Положить яйцо на сэндвич. Разбить второе яйцо.
Отдать тарелку Фионе и взять себе другую, сесть, начать есть.
Обе жуют методично, молча. До той их поездки они никогда не обедали в тишине; всегда было что сказать. Даже если это было что-то не важное. Особенно, если не важное.
Фиона первая нарушила молчание.
— Платёж того парня должен поправить наше положение на некоторое время, — сказала она. — Как минимум на шесть месяцев. Чем бы ты хотела заняться во время нашего роскошного отпуска?
— Нам нужно продолжать искать других лохов, — ответила Саша. — Нельзя расслабляться. Никогда не знаешь, когда закончатся деньги. — Один из уроков Феликса. Всегда будь начеку, никогда не упускай шанс из-за того, что думаешь, что сейчас тебе не нужны деньги, потому что когда они понадобятся, их уже не будет.
Фиона повертела в руках сэндвич.
— Да, — сказала она. Нежность в её голосе заставила Сашу подумать, что она тоже вспоминает Феликса. Проще ли вспоминать его, чем остальных? Больше хороших воспоминаний, но и более горький конец.
Саше расхотелось есть.
— Эй, — произнесла Фиона, глядя на неё, — Мы получили их, ладно? Скоро мы вернёмся в колею. — Она показала на сэндвич. — Однажды мы будем есть их там, где будем знать, чьё это мясо.
Саша выдавила из себя улыбку.
— Таков наш стандарт, а? — сказала она.
— Ну, мне приходится быть немного практичной, — ответила Фиона.
Саша посмотрела на свою еду. Она подняла сэндвич и в очередной раз откусила. Хотелось бы сказать, что сейчас у еды привкус пепла, но, если честно, у неё примерно такой же вкус, как и раньше. Сейчас разница не в еде. Кое-что другое они попробовали и не могли отпустить, как бы сильно ни старались. Сэндвичи с яичницей и Фиона больше не казались единственными вещами во Вселенной.
Она откусила. Фиона — тоже.
Просто ямы на дороге.

26.
"Я хотел бы задать логичный вопрос: ты умеешь готовить что-нибудь, кроме тех сэндвичей с яичницей?" — вот что спросил Риз, а Саша не привыкла отказываться от сложных задач.
Она посмотрела на кипящее на плите варево. Конечно, у неё нет рецепта, но зато есть талант к импровизации.
Кухня на руинах "Гелиоса" была гораздо, гораздо больше, чем крошечное место на каравэне, и хорошо подходила для приготовления пищи для сотен людей за раз. Судя по всему, "Дети Гелиоса" по очереди дежурили на кухне, и это казалось настолько неправдоподобным, что Саша с трудом уложила это в голове. Гиперионские прихвостни готовят себе суп-лапшу. У полуфабрикатов промышленного производства оказался маленький срок хранения.
Прямо сейчас в помещении не было ничего, кроме неё, кучи оборудования и последствий её решений.
Хорошо, что не планируется большой шумный праздник — просто обычный, повседневный обед. Будут только она, Фиона, Риз, Вон и роботы, которые в основном лишь наблюдают и дотошно всё комментируют; Иветта ушла в разведку, а Джейни с Афиной живут слишком далеко, чтобы регулярно наведываться. Сравнительно маленькие ставки. Меньше людей надо впечатлять. Не то чтобы её действительно волновали чьи-либо впечатления. Это вопрос гордости, только и всего.
Гордости и того факта, что она действительно не умеет готовить ничего, кроме сэндвичей, и она собирается унести эту тайну с собой в могилу.
Беспокойно оглядываясь, она заметила набор приправ.
Людям нравится пикантный вкус, правда?

Похоже, не настолько пикантный.
Риз допил второй за две минуты стакан воды и поставил его на стол.
— Весьма… нестандартно, — слабо проговорил он.
— Наверное, к этому надо привыкнуть, — сказал Вон. Он даже ложку не доел.
— РЕЗУЛЬТАТЫ ХИМИЧЕСКОГО АНАЛИЗА НЕОДНОЗНАЧНЫ, — как всегда бесстрастно произнёс Грузчик.
— Мне кажется, что это выглядит вкусно! — воскликнула Гортис, выглядывая со своего места на коленях у Грузчика. — Конечно, у меня нет вкусовых рецепторов, но это значит, что моё мнение объективно!
Фиона пока молчала. Саша насторожённо смотрела на неё, сомневаясь, что сейчас в состоянии вытерпеть сестринский оптимизм.
Фиона аккуратно положила ложку в миску и рассмеялась.
Все уставились на неё.
— Извини, просто… — Фиона вытерла глаза и опять расхохоталась, сведя на нет всю работу. — Ты для меня столько раз готовила, но я только сейчас поняла, что это было одно и то же блюдо. Как я могла это не заметить?
Сашу слегка успокоило, что, кажется, Фиона смеётся над собой, а не над ней.
— Я и другие блюда умею готовить, — защищаясь, ответила Саша.
— Например? — спросил Риз, сделав такое выражение лица, что ей захотелось его стукнуть.
— Например… — Саша пыталась придумать что-то такое, чтобы Фиона её сразу же не раскусила.
Фиона похлопала её по руке.
— Всё в порядке, Саш, — с улыбкой сказала она. — Мы всё равно тебя любим. Тебе всего лишь нужна практика.
— Кухни "Гелиоса" — в твоём распоряжении, — сказал Вон, широким жестом обводя комнату.
— Я могу тестировать вкус! — прощебетала Гортис.
— НЕ МОЖЕШЬ.
— Я могу попробовать!
— Те сэндвичи были и вправду хороши, — мечтательно произнёс Риз. — Держу пари, у тебя будут хорошо получаться и другие вещи, если ты попробуешь.
Здесь скрывалась метафора, которую Саша ещё не была готова разгадать. Но здесь и сейчас она обедала в месте, разительно отличавшемся от диванчика в каравэне, вокруг неё были люди, а в поле зрения не было ни одного яйца; Фиона до сих пор была с ней, и эти люди так доверяли ей, что позволили готовить для себя, а пёстрые руины "Гелиоса" больше всего напоминали ей дом.
Четырнадцать лет назад она попробовала лучшее блюдо в жизни и с тех пор пыталась его повторить.
В окружении кое-чего лучшего, чем просто яичница и Фиона, Саша задумалась, сможет ли она завтра приготовить лучший обед.

@темы: фанфики не горят, я у мамы переводчик, байки из Пограничья

---

Благодаря ~Ametrine Shadow~ узнала о проекте "Стрелец A", в рамках которого делают документальные фильмы о космосе с крутой компьютерной графикой. Фильмов пока немного, но проект пока молодой, так что у них ещё всё впереди.

Этот ролик посвящён Дню космонавтики, и звучащие в нём слова по личным причинам очень важны для меня.
Только объединившись вместе, сложив оружие и закончив все войны, забыв старые обиды и ссоры, оставив споры о том, чей бог — настоящий и чья идеология правильнее, мы смогли создать невероятное и сделать огромный шаг вперёд. Мы стояли на краю пропасти и нашли в себе смелость отступить перед человеческой гордыней, смогли уйти от глупых принципов, загоняющих человечество в могилу всё быстрее и быстрее с каждым годом. Мы встали на новую ступень эволюции. Теперь мы — единый организм. Единый мозг, в котором каждый человек — нейрон. Мы обманули великий фильтр, мы смогли не уничтожить себя. Теперь мы — цивилизация третьего типа. Мы выросли из нашей колыбели и пошли искать новые пристанища, открывать невиданные миры, без страха нырять в неизвестность, слушая голос нашей Вселенной. Поменялись приоритеты, цели, желания. Поняв своё предназначение, мы смогли вылечить зуд, из-за которого на протяжении тысяч лет убивали сами себя. Раньше война была двигателем прогресса. Теперь нас мотивирует лишь факт самосознания. Мы выросли из нашей колыбели и оставляем её навсегда. Наш дом — вся Вселенная, а мы — просто любознательные путешественники.



Небольшое видео о комете Чурюмова — Герасименко и о возможности жизни на ней. Что касается Владимира Сурдина, то мне повезло поприсутствовать на его лекции о малых телах Солнечной системы, проходившей в НГУ.



Красивый фильм о жизни звёзд и людей.

@темы: космоса глубины, what Terra cees

---

Пару месяцев назад в НГУ была лекция физика-теоретика и замечательного популяризатора науки Игоря Иванова о последних достижениях Большого адронного коллайдера в поиске Новой физики. Она мне напомнила одну курьёзную и поучительную историю, как раз связанную с коллайдером и этой самой Новой физикой. Расскажу-ка я её вам, чтобы вы знали, что "не только люди искусства могут быть нежными фиалками" (*Крысенок*).

Но сперва надо объяснить, что это за Новая физика такая и что вообще изучают на коллайдерах. Физические законы, которым подчиняются разные объекты, зависят от масштаба этих самых объектов. Мы, если можно так выразиться, живём в макромире (а вместе с нами и живые клетки, и планеты со звёздами, и всё, что создано руками человека). Движение и взаимодействие макрообъектов, если их скорости не шибко большие, описывается ньютоновской (или классической) механикой: если мы знаем начальное положение и скорости объектов, а также действующие на них силы, то мы можем предсказать, где окажутся объекты в любой момент времени. Наша Солнечная система с хорошей точностью является классической: затмения Луны и Солнца, а также появления комет просчитаны на тысячи лет вперёд (а расчётами положения небесных тел люди вообще веками занимаются). Для большей точности, конечно, приходится учитывать эффекты теории относительности, а для некоторых явлений они абсолютно важны (например, прецессию (поворот) перигелия Меркурия смогли объяснить только в рамках общей теории относительности), но в целом даже Солнце не обладает достаточно сильным гравитационным полем, чтобы нельзя было пользоваться классической механикой. Итак, особенность классических объектов — предсказуемость: бывает, что уравнения движения слишком сложны, чтобы мы решили их точно, и приходится пользоваться приближёнными методами, но мы знаем, что точное решение существует, даже если мы не умеем его вычислять.
Микромир, то есть мир атомов, молекул и элементарных частиц, живёт по квантовым законам. Квантовый мир, в отличие от классического, вероятностен по своей природе: мы не можем рассчитать траекторию движения электрона в атоме, и не потому что плохо измеряем параметры электрона и не потому что плохо решаем уравнения, а потому что такова природа электрона. Мы можем только вычислить вероятность обнаружить электрон в том или ином месте при следующем измерении. Неудивительно, что зарождавшаяся квантовая механика вызвала немалое сопротивление со стороны научного сообщества (сам Эйнштейн восклицал: "Бог не играет в кости!"). Но мир таков, какой он есть — нравится нам это или нет.
Итак, когда в Большом адронном коллайдере сталкиваются два протона, мы не знаем заранее, что с ними произойдёт: в какие частицы они превратятся, под какими углами и с какими импульсами эти частицы полетят. Мы можем говорить только о том, с какой вероятностью произойдёт рождение того или иного набора частиц, причём вариантов очень много. Вероятности получить в результате определённые частицы с определёнными энергиями и углами вылета можно рассчитать в рамках той или иной теории, а потом сравнить с экспериментальными данными.
Сейчас расскажу об одной полезной величине, которая будет упоминаться дольше по сюжету. Соотношение между энергией, импульсом и массой частицы выглядит так: E^2 = (pc)^2 + (mc^2)^2, где m — масса, p — импульс, E — энергия, c — скорость света. Предположим, у нас есть две частицы (можно и больше, но остановимся на двух). Если мы сложим их энергии, импульсы и подставим в формулу, то получим что-то вроде их общей массы (эту величину называют инвариантной массой). Теперь построим диаграмму: сколько родилось пар частиц с одной и той же инвариантной массой. Такой график очень информативен: например, если была частица, которая развалилась в эти две частицы, то в распределении по инвариантной массе будет пик в районе массы этой первоначальной частицы. Вот картинка из моей бакалаврской работы, показывающая распределение по инвариантной массе протона и антипротона. Видно четыре пика, соответствующие четырём частицам.



А теперь про саму Новую физику. Вот Стандартная модель элементарных частиц: есть три поколения кварков и лептонов — "строительных кирпичиков" вещества, есть четыре взаимодействия — сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное, причём первые три описываются квантовой теорией поля, есть механизм Хиггса, описывающий, как частицы приобрели массу (а фотон не приобрёл). И все результаты коллайдерных экспериментов прекрасно укладываются в рамки предсказаний Стандартной модели (или отклонения слишком малы, чтобы делать выводы). А зачем нам ещё какие-то теории, скажете вы, если эта хорошо работает? А затем, что есть вещи, которые Стандартная модель не описывает. Вот один пример: тёмная материя. Сейчас понятно, что в таблице ниже частиц тёмной материи нет. Есть несколько теорий, в которых есть кандидаты на роль тёмной материи, но ни одна из них пока не подтвердилась (а может, среди них и нет правильной). Существуют и другие факты, свидетельствующие о том, что Стандартная модель не полна. Собственно, частицы и взаимодействия за пределами Стандартной модели и называют Новой физикой, именно для её поисков и был построен Большой адронный коллайдер. До сих пор эти поиски были бесплодными, и не будет преувеличением сказать, что физики (в особенности теоретики) фрустрированы этой неудачей и готовы хвататься за любой намёк на отклонения от Стандартной модели. Здесь моё затянувшееся введение заканчивается, и я перехожу к рассказу о том, к чему приводит жажда до сенсаций.



15 декабря 2015 года на ежегодном семинаре в CERNе коллаборации ATLAS и CMS (двух универсальных детекторов, установленных на Большом адронном коллайдере) представили результаты анализа свежей порции данных. Самым примечательным в них был пик в распределении по инвариантной массе двух фотонов в районе 750 ГэВ, причём видели его обе коллаборации, что уже серьёзно. Посмотрите на картинку ниже: слева — данные ATLAS, справа — CMS. Цветная кривая обозначает, как бы выглядело распределение в рамках Стандартной модели. Что бы там не родилось, было ясно: это нечто электрически нейтрально, но связано с фотонами (возможно, с помощью другой, заряженной частицы), кроме того, не наблюдались его распады на другие частицы.



В общем, это что-то неожиданное и загадочное, и теоретики набросились на него, как голодные собаки — на кость. Сразу после семинара (!) было опубликовано 10 статей с объяснениями природы пика (нет, это не теоретики так быстро пишут, просто слухи ходили ещё неделю назад). В течение двух недель количество статей перевалило за сотню. И это притом, что ATLAS и CMS даже не опубликовали официальные статьи с анализом (это произошло только в июне 2016 года). К тому же было не исключено, что пик был просто случайностью, что на самом деле никакой новой частицы нет. И вычисленная статистическая значимость этого пика была слишком маленькой, чтобы можно было говорить об открытии. Нужно было, чтобы детекторы собрали больше данных — тогда, если пик настоящий, его статистическая значимость вырастет. Мир физики элементарных частиц замер в тревожном ожидании. А статьи всё публиковались — до августа 2016 года их вышло под пять сотен. Какие гипотезы только не выдвигались: что это новая частица, что это несколько частиц с близкими массами, что это связанное состояние новых частиц, что это новый бозон Хиггса. Мой знакомый теоретик даже выдвигал гипотезу, что это связанное состояние двух магнитных монополей, прости Тзинч. Каждый спешил опубликовать своё исследование, ведь если пик подтвердиться, то первому, кто его объяснил, вся слава и достанется. В 2016 году даже вышла первоапрельская статья о том, что теоретики по поведению напоминают колонию микробов или молекулы в газе.

Итак, 5 августа 2016 года на конференции ICHEP 2016 представители экспериментов ATLAS и CMS представили результаты анализа большей статистики. Желающих послушать было столько, что в аудиторию не помещались... И, как вы думаете, каковы были результаты? Да, двухфотонный пик как языком слизало. Посмотрите на графики ниже — никакого намёка.



Сообществу теоретиков пришлось пройти через все стадии принятия неизбежного. Кто-то отшучивался (и стебался над докладчиками, которые должны были на той же конференции рассказывать о теоретических исследованиях уже не существующей частицы). Кто-то злился (ещё бы: профессора уже аспирантов набрали, им гранты грезились, а тут такой облом!). Некоторые так расстроились, что уходили из физики элементарных частиц насовсем. Не сообщалось о том, что кто-то решил заодно и уйти из жизни, и на том спасибо. Как бы то ни было, надо жить дальше и искать дальше.
В конце приведу цитату, которая мне понравилась: "Я говорил так раньше и я скажу это снова: теоретическая физика кажется в основном фанфиком по Вселенной". А выводы из этой истории делайте сами.

@темы: cool story, CERN, волшебный мир физики

---

Название: Больше никаких секретов (No More Secrets)
Автор: GreyLiliy

Иветта не рассказала Вону о том, что сделала на "Гелиосе", и, честно говоря, Риз был ей за это благодарен. То, о чём Вон не знает, не сможет причинить ему боль. Однако, когда речь заходит о позоре, всё всегда идёт не так, как Ризу бы хотелось.

— Знаешь, если бы год назад ты сказала мне, что Вон так хорошо устроится на Пандоре, я бы рассмеялся, — сказал Риз, усаживаясь на стул у стены главной комнаты. Время шло к вечеру, и он очень хотел прилечь и расслабиться. Но всё-таки было ещё рановато, так что болтовня с Иветтой была неплохим способом убить время. — Но, блин, эта планета сделала своё дело. Он такой уверенный — как будто другим человеком стал.
— Истинная правда, — ответила Иветта. Она стояла со скрещёнными руками, прислонившись к столу рядом с Ризом. Её губы дёрнулись в улыбке. — Я едва его узнала, когда он появился у моей спасательной капсулы, и с тех пор он ещё сильнее изменился. Но ты прав: это место ему подходит.
— Если задуматься, то в этом есть смысл, — сказал Риз, откинувшись назад. Пока они беседовали, Вон помогал "Детям Гелиоса" разобрать какие-то вещи, а Грузчик обсуждал планы с Фионой. Его друг понятия не имел, что прямо сейчас находится в центре внимания двух бывших гиперионских сотрудников. Риз понизил голос: — "Гелиос" никогда не был подходящим местом для Вона. Конечно, он мог замарать руки, когда нам было нужно, но мне всегда казалось, что он жалел об этом больше, чем мы с тобой.
— Возможно, — сказала Иветта. Она взглянула на Риза и глубоко вдохнула. Казалось, она хотела что-то сказать, но передумала в последнюю секунду. Иветта вернулась к невозмутимому тону. — Я рада, что всё разрешилось.
— Я тоже, — ответил Риз. Если говорить о марании рук и гиперионском девизе "Своя рубашка ближе к телу", было одно дело, касающееся Иветты, о котором у Риза не было возможности поговорить. Пусть шесть месяцев работы в "Атласе" помогли привести мысли в порядок — тем не менее. Ведь надо что-нибудь сказать, правда? Он откинулся на спинку стула и решил: сейчас или никогда. Нужно покончить с этим разговором, пока не прошло слишком много времени. Он и так шесть месяцев его откладывал. — Иветта, насчёт "Гелиоса" и того, что там произошло.
Иветта только дёрнула плечом, и Риз не мог понять, хороший это был знак или плохой. Не было ли чересчур спрашивать, жалеет ли она хоть чуть-чуть о своих поступках? Опять же, если "Гелиос" не подходил Вону, он всегда подходил Иветте. Она была настоящим бойцом за выживание, и Риз всегда восхищался этим. Она повернулась, полностью сосредоточилась.
— Не пойми меня неправильно, Риз, но неужели нам стоит копаться в делах минувших дней?
Риз громко и нервно рассмеялся. Блин, вот он дурак, правда? Чем он думал, когда решил затронуть сейчас эту тему? Риз потёр лицо, встряхнул головой, ухмыльнулся.
— Если честно? Нет-нет, я не хочу поднимать эту тему.
— И всё-таки ты хочешь что-то спросить, — она улыбнулась и щёлкнула Риза по голове, потом выпрямилась и толкнула его локтём. С таким же игривым взглядом она когда-то выпрашивала у Риза обеды. Это было более успокаивающим, чем ему хотелось признавать. Иветта фыркнула. — Давай, выкладывай.
Риз хотел задать целую сотню вопросов. Зачем? Если Иветта хотела спасти свою шкуру, для этого не обязательно было сдавать Риза и Вона. Жалеет ли она об этом? Или нет? Риз закрыл рот и подумал, что, наверное, не хочет услышать ответы на эти вопросы. Не сейчас, когда они все в безопасности на руинах "Гелиоса".
Тогда он заблуждался. Некоторые слова не стоит произносить. Передумав и решив, что пусть старые раны зарастают, он перешёл к сбору информации, чтобы в будущем не напортачить и не наговорить глупостей. Риз прошептал:
— Ты сказала Вону?
На этот раз Иветта вздрогнула. Риз внимательно наблюдал, как она облизнула губы и опустила глаза. Она тихо ответила, качая головой:
— Нет, не сказала. Я сказала только, что ты поступил по-джентльменски и уступил мне спасательную капсулу.
— Хорошо, — выдохнул Риз. Он втянул носом воздух и встряхнул головой. — Оно к лучшему. Вероятно, Вону не следует знать, что произошло между нами.
— Почему это?
Риз и Иветта одновременно повернулись, увидели Вона и примолкли. Вон стоял, скрестив руки на груди, и беспокойно смотрел на них из-под нахмуренных бровей.
— Ты давно здесь стоишь? — спросил Риз, потирая кресло. Иветта была согласна позволить Ризу самому набивать шишки и сохраняла молчание. — То есть я думал, что ты помогаешь ребятам разрешить какой-то жилищный вопрос.
— Да, помогал, — ответил Вон, глядя между друзей. — Пока не услышал твой смех. Было интересно, что за шутка, но смею предположить, что я не прав и Иветта не сказала тебе ничего смешного.
— Нет, — произнёс Риз. — Никаких шуток.
— Так о чём это вы? Что такого я не должен узнать? — спросил Вон с печалью в голосе. В то же время голос звучал властно — Риз не привык слышать от Вона такой тон. Та самая уверенность, которую он хвалил не далее чем десять минут назад. Уверенность, которая подпитывала ауру власти, когда Вон продолжил: — Потому что когда в последний раз у тебя были секреты, в твоей голове сидел Красавчик Джек, и, честно говоря, это не привело ни к чему хорошему.
Риз ссутулился, потёр шею. Собственно, зачем он завёл об этом речь? Что он за идиот такой? Он потёр лицо, что дало Вону возможность продолжить:
— Видишь ли, о чём бы вы ни говорили, вы тогда казались слишком серьёзными, и мне неспокойно, — Вон замолчал, положил руку на плечо Риза, сжал. — Ты знаешь, что можешь доверять мне, дружище. Что случилось?
— Нам не стоит говорить об этом здесь, — сказала Иветта. Женщина сделала профессиональное выражение лица, и Риз чуть не вздохнул от облегчения, что она взяла на себя инициативу. Она оттолкнулась от стола и смахнула пыль с юбки. — Давай уединимся.
— Ладно, — сказал Вон, прищурившись. Риз почувствовал, как желудок сжался от чувства вины и проклял тот момент, когда он решил поднять всю эту тему. — Тогда пошли в мой офис.
Риз шёл за Воном и Иветтой в отгороженную часть станции, стараясь не думать о том, что будет дальше.

Иветте понадобилось десять минут, чтобы рассказать Вону всё, что с ней происходило, начиная с момента, когда Риз и Вон покинули "Гелиос", и вплоть до своей эвакуации. Риз подавал голос, только чтобы подтвердить моменты, ради которых он здесь и присутствовал, или сделать ехидное замечание о том, как Иветта недоумевала: "Что, мать твою, случилось с Ризом? Ты должен был привезти его голову!", что задним числом показалось ему ужасно смешным, но в остальном предоставлял ей право вести повествование. Вон всё время слушал молча, но Риз заметил, что его руки потихоньку сжимаются в кулаки.
Только через две минуты после того, как Иветта закончила, Вон заговорил. От гнева в его голосе у Риза мурашки пробежали, и несколько секунд он искренне переживал за здоровье Иветты.
— Иветта, не могла бы ты ненадолго оставить нас одних? — спросил Вон, но интонация не была вопросительной. Это был приказ.
— Конечно, — ответила Иветта. Она вскочила с места и заторопилась из комнаты. — Общайтесь, мальчики.
От тишины, наставшей после того, как закрылась дверь, Ризу захотелось выбежать вслед за Иветтой. Куда бы она ни пошла, это было лучше, чем сидеть в одной комнате с сердитым Воном, и это тоже было новое ощущение, к которому он ещё нескоро привыкнет.
Риз сглотнул и посмотрел на Вона.
— Эй, друг, я, знаю, что это, ну, глупый вопрос, но с тобой всё хорошо?
— Ей было плевать, что ты умер, — произнёс Вон, медленно выдохнув. Он сцепил руки в замок, пристально глядя на пол. — Совсем плевать, так?
Риз открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но Вон перебил его.
— Мы были "мертвы ещё в тот момент, когда ступили на планету"? — Вон встал и произнёс это с рычанием в голосе, которому наверняка научился у местных бандитов. Риз отошёл в сторону, когда он подошёл к столу и врезал по нему кулаком. Настольная лампа так сильно покачнулась, что упала, но Вон не потрудился её поднять. Он только рявкнул: — Серьёзно? Вот что, значит, она думала про тебя? Про меня? Она списала нас со счёта в ту же секунду, когда мы спланировали, как достать ключ от Хранилища, и даже не подумала сказать нам, что на самом деле чувствует? Мы верили, что она нам поможет! Если это была игра, ей следовало сказать, что она из неё вышла!
— Я бы тоже ничего не сказал, — поморщившись, произнёс Риз. Он потёр шею и вздрогнул. Вон знал, каким Риз был тогда. У него действительно не было столько причин осуждать Иветту, сколько ему бы хотелось. Конечно, он поступал правильно, когда это было важно, и не продал Вона Васкезу, когда тот предложил, но они в то время были на Пандоре, и Вон был его единственным союзником. Это другое дело. Наверное. Риз встряхнул головой и продолжил объяснять, когда поймал на себе изумлённый, сомневающийся взгляд Вона. — Я хочу сказать: зачем ей явно списывать нас со счёта, когда есть пусть даже малюсенький шанс на успех? Мы ведь говорили о ключе от Хранилища! Она использовала любую возможность, Вон. Это… довольно умно с определённой точки зрения.
— Эгоистичной точки зрения, — пробормотал Вон. Он провёл рукой по волосам, пальцы остановились, коснувшись пучка на затылке. Он резко вздохнул и принялся ходить по комнате, как дикий скаг. — План был забраться на вершину вместе, Риз. В нём не предусматривалась такая возможность.
— Ну, теперь она точно с нами в деле, — сказал Риз. Он сидел, потирая свою металлическую руку. — Возможно, она не жалеет — ну, это же Иветта — но я вполне уверен, что она всё ещё наша подруга.
— Ты сам отдал её спасательную капсулу, или она забрала её у тебя? — спросил Вон ледяным тоном.
— А? — Риз посмотрел вверх, задумавшись, как, чёрт возьми, ему в голову пришёл этот вопрос. Он был настолько внезапным, что сбил Риза с толку. — Меняешь тему, приятель.
— И это значит, что она отобрала у тебя капсулу, — сказал Вон. Он сжал кулаки и прорычал: — Значит, вдобавок к тому, что она скрывала сделку с Васкезом, она ещё и мне соврала! Всё это время я считал тебя мёртвым и был так благодарен, что хотя бы Иветта вернулась, а теперь я узнаю, что она не только ничего не почувствовала, когда ты "умер", но и чуть не убила тебя во второй раз? Я пойду и прикончу её.
Вон направился к двери, его лицо пылало яростью. Вид у него был такой, какой следует ожидать от "короля бандитов".
Риз выбрался из кресла и схватил Вона за руку. Он упёрся каблуками в пол и сильно сжал руку, чтобы остановить своего крепкого друга.
— Воу, постой! Это я виноват! Надо было просто ответить! Иветта не отбирала спасательную капсулу! Клянусь! Осталась только одна капсула, и я сказал Иветте, чтоб она её взяла, пока Джек нас не пристрелил. Жизнью клянусь, Вон, она не предавала меня после того, как я выпустил её из камеры!
Риз слышал, как тяжело дышит Вон от гнева. Но тот всё же замер и больше не стремился к двери с такой силой. Вон несколько раз ритмично сжал его ладонь.
Риз не отпускал его на случай, если Вон ждёт, когда он ослабит бдительность, чтобы сорваться с места.
Но вместо того, чтобы ударить Риза или оттолкнуть его с дороги, Вон повернулся и обнял его. Он приподнял своего высокого друга над землёй и так крепко сжал, что выдавил у Риза из лёгких воздух. Вон вцепился в него, уткнувшись лицом в рубашку Риза и глубоко дыша, чтобы успокоиться. Он дрожал всем телом, — Риз не знал, от гнева, страха или сдавших нервов.
— Эй, — сказал Риз, пошевелив пальцами. Его руки были крепко прижаты к бокам, и он не мог их сдвинуть ни на сантиметр. — Не могу дышать, дружище.
Вон ослабил хватку ровно настолько, чтобы Риз мог встать на землю, но не смог уйти. Он всё ещё упирался лбом в грудь Риза.
— Ты простил её?
— Да. То, что она сдала нас Васкезу, ранило меня больнее, чем удар ножа, но я всё равно её простил, — ответил Риз, прижавшись к Вону. Он рассмеялся, удивившись своей следующей мысли. — Мне правда трудно долго злиться на вас с Иветтой, что бы вы не творили.
— Понимаю, — сказал Вон. Несколько секунд он пристально смотрел на пол и потом поднял взгляд — более ясный и спокойный. Было так странно видеть его глаза без цветных очков, за которыми он их прятал. Вон сделал шаг назад и со смехом хлопнул Риза по руке. — Какую бы ересь ты не сотворил, я тоже не могу на тебя злиться. Так что, думаю, я понимаю, к чему ты клонишь.
Риз заметил, что про Иветту он не вспомнил, но решил не комментировать это. У него было шесть месяцев, чтобы оправиться, а Вон только начал.
— Эй, и откуда взялось это ехидство? Может быть, мне стоит взять свои слова назад: Пандора совершенно тебя испортила! Вон-с-характером вреден для моего здоровья.
— Да ладно, бро, тебе это нравится, — сказал Вон, улыбаясь.
Риз покачал головой и сжал свою руку.
— Может, самую малость, мистер Король бандитов.
Вон упёрся руками в бока и запрокинул голову. Он вздохнул и хлопнул в ладоши.
— Думаю, нам надо передать Иветте хорошие новости.
— Да, надо, — сказал Риз. Он положил руку на плечо Вона и сжал. — Ты тогда был довольно страшным.
— Стараюсь, — ответил Вон. Он потёр плечо и посмотрел на Риза. — И вот что, друг. Я знаю, что ты хотел поберечь мои чувства, но впредь я хочу, чтобы ты был честным. И не важно, насколько мне будет больно.
— Больше никаких секретов, — произнёс Риз, глубоко вздохнув. Он сжал руку в кулак и пожал плечами в молчаливом извинении.
Вон отбил его кулак.
— Больше никаких секретов.

—Расстрельную команду я не наблюдаю, и это хороший знак, — сказала Иветта. Она улыбалась приближающимся Ризу и Вону, но вскоре её улыбка исчезла.
Не Ризу было её судить за беспокойство.
— Для тебя — только лазерные указки, — ответил Риз, присаживаясь. Он увидел тарелку фруктов и взял один. Было неплохо отвлечься на еду, хотя, к счастью, всё и так было в порядке. Он посмотрел на Вона и улыбнулся, сделав, как он думал, лицо, говорившее: "Будь паинькой". — Полагаю, всё сложилось лучше, чем мы могли ожидать.
— Но не всё прояснилось, я так понимаю? — спросила она, глядя на Вона, который успокоил её своим уверенным видом.
— Пока нет, по крайней мере, не с моей стороны, — признался Вон. Он стоял, скрестив руки, перед Ризом, как миниатюрный сторожевой скаг. Вон прищурился и пристально посмотрел на Иветту. — Но я уверен, что у тебя получится.
Потом Вон одарил её своей лучшей улыбкой, которую Риз сто лет не видел, и подмигнул.
— Придётся тебе купить мне несколько обедов, чтобы загладить вину.
Риз засмеялся, а Иветта фыркнула. Она ткнула Вона в плечо и начала чудесный сеанс обмена колкостями, который напомнил Ризу старые добрые времена, когда они втроём только начали планировать "большое продвижение" в "Гиперионе", только в этот раз она шутила о более приятных вещах, чем удары в спину.
Возможно, Пандора на них всех хорошо повлияла. Риз с куском фрукта в руке сел обратно на стул, а Вон начал рассказывать ему неловкие истории о том, как Иветта приспосабливалась к Пандоре, которые он упустил, когда Риз только попал сюда.
— Раз уж мы решили честно говорить обо всём, — произнёс Вон, подмигивая, пока Иветта упрашивала его не рассказывать особенно забавную историю, в которой она подралась с парнем из бухгалтерии из-за настольной лампы, — никогда не затевай драку с отделом заявок! Точно тебе говорю, Риз.
Риз откусил фрукт и улыбнулся своим друзьям. С Грузчиком, Фионой и Гортис будущее казалось ненадёжным, но прямо сейчас он был вполне уверен, что всё будет как надо.

@темы: фанфики не горят, я у мамы переводчик, байки из Пограничья

---

Dai Ri предложила рассказать, почему я выбрала профессию физика. Возможно, отдельные отрывки этой истории я уже здесь писала, но её целиком — точно нет, а рассказать про мой путь ниндзя в любом случае стоит. Так что присаживайтесь поудобнее и читайте.

Задумываться о будущей профессии я начала лет в 6. Тогда я сходила с ума по динозаврам: я пересмотрела кучу документальных фильмов про динозавров, у меня была стопка книг про древних ящеров, и неудивительно, что я твёрдо решила стать палеонтологом. Заметила, что многие дети обожают динозавров и хотят их изучать во взрослой жизни. Но мои родственники считали желание стать учёным и тем более изучать таких страховидл довольно странным. Как вы понимаете, палеонтологом я не стала, потому что лет в 8 (не помню точно, когда) обратила внимание на раздел "Космос" в моей энциклопедии для детей (представляете, о чём я). Вот раньше меня космос не интересовал, а теперь вдруг стало любопытно. И оказалось, что это ужасно крутое место, где столько всего удивительного! Тогда я решила: нафиг динозавров, астрономия — вот это тема! К сожалению, с астрономией в Сургуте всё довольно печально: ни планетария, ни клуба астрономов-любителей, в городе звёзды почти не видно из-за светового загрязнения. Ни даже уроков астрономии в школе. Только и оставалось читать книжки и мечтать. О том, где я буду учиться и работать, я ещё не думала (а многие младшеклассники задумываются о таком?). Тут надо упомянуть об одной важной для моей дальнейшей судьбы вещи: из всех тем, которые освещались в книгах о космосе, самыми захватывающими мне казались чёрные дыры и Большой взрыв. Компактные объекты, образующиеся при коллапсе массивных звёзд и обладающие настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может покинуть их поверхность, — звучит загадочно. А что касается Большого взрыва, то вся тема с происхождением Вселенной, её эволюцией и будущим казалась мне очень волнующей. Откуда взялась Вселенная? Почему она устроена так, а не иначе? Что было до Большого взрыва? Что ждёт ей в конце времён? Столько вопросов, и я хотела найти на них ответы.
Следующий эпизод моей истории начинается, когда я училась примерно в 7 классе. Журнал "Вокруг света" периодически публиковал статьи об устройстве Вселенной. Из них я многое узнала: о том, что большую часть нашего мира составляют тёмная материя и тёмная энергия, о теории относительности и квантовой механике, о гравитационных волнах, антропном принципе, теории инфляции и многом другом. Эти статьи я даже собрала в отдельную папку и, когда начала читать "Популярную механику", добавила статьи и оттуда. Из статей я узнала, что есть космология — наука о строении Вселенной как целого. И что изучать фундаментальные законы бытия можно не только глядя в небо, но и изучая элементарные частицы.
И последним кирпичиком послужила энциклопедия "Физика" от "Аванта+" (точнее, её вторая часть). Моя семья тогда гостила в деревне у знакомых; делать было решительно нечего, и мы съездили в соседний посёлок за покупками. Там в книжном магазине я и увидела этот том — без суперобложки, поэтому со скидкой. Естественно, я начала с раздела об элементарных частицах. Было много непонятного (я тогда только 9 класс закончила), но в целом было интересно. И знаете, что поразило больше всего? Кварки. Это такие ребята, которые не существуют в свободном виде (по крайней мере, в современную эпоху). Они собираются парами кварк-антикварк, образуя мезоны, или по три кварка, формируя барионы (могут и побольше собираться, но это большая редкость). Разве не удивительно, что сила взаимодействия между кварками не уменьшается с увеличением расстояния, а растёт? Именно поэтому они не могут разлететься друг от друга. А ещё у них интересная история происхождения названия. В общем, в кварки невозможно не влюбиться, и тогда я решила, что буду поступать на физфак (скорее всего, в Москве). Но мама сказала, что жизнь в Москве слишком дорогая, и рассказала про новосибирский Академгородок. И вот я здесь. Куда ещё приведёт меня моя дорога?

Картинку нарисовал замечательный художник Сэм Чиверс, за что ему спасибо.

@темы: новый ПЧ, картинная галерея, cool story, волшебный мир физики, космоса глубины