[Terra Cee]

Название: Требуется ганза (It Takes A Hansa)
Автор: jikanet_tanaka

Начало

Глава 4. Папа Регис

Глава 4. Папа Регис

Бран стал почти ненавидеть Новиград.
Первые годы жизни он провёл на окраине Боклера, столицы Туссента. Часто он сопровождал мать, когда она приходила в город продавать меха и дичь. Несмотря на частые поездки, Бран мало что помнил о своей родине, если не считать смутные воспоминания о тепле и свете.
Напротив, когда Бран впервые вошёл в Новиград, его атаковали неописуемая вонь и злобные взгляды прохожих. В Боклере никто не обращал внимание на форму ушей Брана. Здесь казалось, что все только это и видят.
Поэтому всегда, когда Бран появлялся в Новиграде, он надевал зелёный бархатный берет, подаренный Лютиком, когда мальчик пошёл в школу. Тогда Новиград становился куда более терпимым. Он всё ещё вонял как сточная канава, и пьяницы, шатающиеся по улицам целыми днями, всё ещё орали слишком громко на его вкус, но, по крайней мере, теперь Бран чувствовал себя в безопасности — со спрятанными ушами он был обычным человеческим мальчиком — неприметное лицо среди сотен.
Помимо маленькой школы, в которую Лютик зачислил Брана, рынок на Площади Иерарха был единственным местом в городе, которое ему нравилось. Купцы за прилавками всегда были добры к нему и его матери (или, по крайней мере, были добры, пока не узнали о нечеловеческом происхождении Брана), и их товары служили манящим окном в огромный мир за новиградскими стенами — блестящие клинки из краснолюдских кузен в Махакаме, симпатичные безделушки из северного Ковира и Повисса, ткани из далёкого Туссента… порой их было столько, что у Брана глаза разбегались. Тогда мать ласково журила его, напоминая сыну, как важно, чтобы он был рядом с ней, пока они протискиваются через толчею покупателей и продавцов.
Вот почему сейчас Бран был близок к панике, высматривая в плотной толпе на Площади Иерарха — и не находя — хотя бы намёк на примечательную косу своей матери.
Он выпустил Мильву из вида на одно мгновение. Среди шумной какофонии рынка Бран услышал звук, привлёкший его внимание: радостное птичье чириканье. Он посмотрел направо и обнаружил семейство ласточек в гнезде под балкой крыши. Улыбаясь, Бран остановился, чтобы присмотреться получше: нечасто он встречал городских животных, если не считать шелудивых котов или больших грязных крыс.
Конечно, сейчас, потеряв мать в толпе незнакомцев, Бран уже не так радовался.
Обеими руками Бран натянул берет на голову, беспокойно озираясь по сторонам. Он тихонько хныкнул из-за пугающего числа оглядывающихся на него незнакомых лиц. Он ускорил шаг, посматривая направо и налево в попытке найти Мильву в плотной толпе.
У Брана только получилось опрометчиво врезаться в кого-то маленького и худенького, и они оба покатились по земле. Бран схватился за голову и застонал, переводя дух. Открыв один глаз, он посмотрел на беднягу, которого нечаянно толкнул на грязную мостовую. Это была девочка примерно его возраста, и её выражение лица не сулило ничего хорошего.
— Ты! — злобно воскликнула она. — Посмотри, что ты наделал, болван косолапый!
— П-прости, — промямлил Бран, не глядя на неё. При падении его берет свалился, и больше всего Бран хотел найти его до того, как все заметят форму его ушей.
— Ты испортил мне платье! — визжала девочка. — Оно всё в грязи!
— Я сказал: "Прости"! — настойчивее ответил Бран, ползая на коленях в поисках берета.
Его окружили четверо мальчиков. Один из них — самый высокий и, вероятно, самый старший — потянулся к Брану и схватил его за руку.
— Эй, ты! — крикнул он Брану, капелька слюны вылетела у него изо рта. — Моя сестра говорит с тобой! Когда ты извиняешься перед кем-то, то, по меньшей мере, должен смотреть ему в глаза!
Бран вырывался из хватки мальчика. Его берет, он должен найти берет и убежать, пока кто-нибудь не понял…
— Ой! Дениз, посмотри на его уши! — воскликнул другой мальчик — Он эльф!
— Эльф! — повторила девочка по имени Дениз. — Что здесь делает эльф?
— Я… я… — пробормотал Бран.
Прохожие остановились, лоточники перестали зазывать покупателей. Казалось, все взгляды были прикованы к Брану. Его щёки горели от смущения под испытующими взорами. Он провёл рукой по брусчатке за спиной, сердце ёкнуло, когда он нащупал что-то бархатистое. Воспользовавшись суматохой, Бран схватил берет и вскочил на ноги, даже не остановившись, чтобы оглянуться.
Вскоре оказалось, что это была ужасная ошибка. Выкрикивая проклятия, пятеро детей пустились в погоню за Браном. Напуганный до полусмерти, Бран ускорился — трудная задача, учитывая, какими узкими и многолюдными оказались улицы Новиграда.
В один прекрасный момент Бран свернул за угол, только чтобы резко остановиться: на свою беду он оказался в тупике. Сердце колотилось как сумасшедшее; он посмотрел на предмет одежды, который сжимал в руках. Только сейчас Бран понял, почему дети погнались за ним.
Мягкий бархат был окрашен в глубокий фиолетовый. Бран по ошибке схватил берет девочки.
Прежде чем он смог продумать свои дальнейшие действия, его нагнал самый высокий мальчик. Бран развернулся и открыл рот, чтобы ещё раз извиниться, но получил удар в челюсть.
Бран чуть не упал, от силы удара у него посыпались искры из глаз. Другой мальчик поднял его за воротник, чтобы ударить ещё раз. Ошеломлённый, Бран рухнул на холодную, твёрдую землю. В ушах звенело, рот наполнил противный металлический привкус — кровь, мрачно подумал Бран.
С ехидной ухмылкой обидчик вырвал берет из рук Брана.
— Вот тебе за кражу у моей сестры, остроухий урод! — прошипел мальчик. Остальные дети захихикали в ответ.
— А что ты ожидал, Фрэнк? — сказала Дениз брату. — Он эльф. Они коварные по природе. Так папа говорит.
— Убирайся в вонючую дыру, из которой вылез! — прокричал другой мальчик. — Здесь тебе не рады!
Бран, пошатываясь, поднялся на ноги, несмотря на боль.
— Я не эльф! Моя мама — человек!
Мальчик по имени Фрэнк злобно посмотрел на Брана.
— Неужели? Тогда всё ещё хуже! Твоя мать — шлюха, раздвинувшая ноги перед эльфом! — Снова заявление сопровождалось смехом его маленькой банды.
Бран пришёл в бешенство. Он не совсем понял, что сказал мальчик, но высокомерие в его голосе было несомненным. С яростным воплем он бросился на Фрэнка. Бран не думал о том, что очевидно уступал ему; он бил, пинал и царапал старшего мальчика, не замечая голос рассудка, кричавший, что надо бежать. Через мгновение Бран опять лежал на спине, а Фрэнк сжимал его горло. Двое друзей мальчика держали Брана, пока тот не начал задыхаться.
— Перестаньте! — воскликнул четвёртый мальчик, единственный, кто не вступил в драку. — Вы его задушите!
— Заткнись, Пирс! — рявкнула девочка.
— Это… это уже ни в какие ворота! Я… я пойду позову взрослых!
Затуманенным от боли взором Бран видел, что мальчик выбежал из переулка под смех и улюлюканье друзей. Фрэнк шире улыбнулся, сжав ещё сильнее. Бран извивался в тщетной попытке освободиться — о, он пытался позвать на помощь, но сознание затуманивалось, осознанные мысли угасали в голове одна за другой…
И внезапно высокая фигура схватила Фрэнка за шиворот и подняла в воздух одной рукой, словно он ничего не весил. Другие дети кричали и пятились, только чтобы неуклюже упасть на ягодицы в попытке убежать. Бран кашлял, от слёз щипало в глазах. Резкий запах — довольно странная смесь ароматов базилика, шалфея и аниса — наполнил нос. Бран посмотрел вверх, наконец распознав черты лица своего спасителя: им оказался немолодой господин, щеголявший ухоженными бакенбардами и весьма внушительным носом.
— Р-Регис! — воскликнул Бран между хрипами.
Цирюльник не ответил. Его глаза казались темнее, чем обычно, чёрные радужки поглощали свет, будто всепожирающая бездна. Мучители Брана не могли двигаться, не могли говорить; незамутнённое чувство ледяной ярости, излучаемое Регисом, придавило их к месту. Бран сам чувствовал, как становятся дыбом волосы на затылке. Казалось, невидимая сила высосала всё тепло в переулке. Дрожащий Бран тихонько застонал, пытаясь отодвинуться от Региса.
Заклятие как будто спало. Регис резко вздохнул и посмотрел на Брана. Он разжал хватку, и мальчик по имени Фрэнк рухнул в грязь. Задира оставался лежать ничком на земле, как и его товарищи, пока цирюльник спешил помочь Брану подняться. К большому облегчению мальчика, к тёмным глазам Региса вернулось обычное тепло.
— Ты… в порядке, мальчик? — спросил вампир, присев рядом с Браном. В его голосе звучали несвойственные нотки испуга. — Как сильно ты пострадал?
— Я… в порядке, — ответил Бран, шмыгнув носом. — Меня… немного трясёт.
— Понимаю, — сказал Регис. — Необходимо отвести тебя в безопасное место, где ты сможешь передохнуть.
— К-как ты узнал, что я здесь? — спросил Бран.
Регис слегка улыбнулся.
— Я встретил Мильву на рынке, она искала тебя. Мы договорились разделиться, что должно было облегчить наш поиск. Люди, которых я опросил, сказали, что видели, как мальчик, подходящий под твоё описание, убегал от нескольких детей, — он пристально посмотрел на вышеупомянутых ребят; некоторые из них, включая Фрэнка, пытались уползти. При виде лица Региса, выражавшего тихую ярость, хнычущая компания осталась на месте.
На другом конце переулка мальчик и взрослый бежали навстречу Брану и Регису. Фрэнк и его сестра, шатаясь, встали на ноги и в один голос закричали: "Папа!"
— Что всё это значит? — спросил мужчина, глядя на испачканных, плачущих детей. — Что, холера, ты сделал с моими сыном и дочерью?
Регис успокаивающе поднял руку.
— Давайте сохранять спокойствие, милостивый государь. Прежде следует выслушать показания детей и не совершать опрометчивые поступки…
— Полукровка толкнул меня в грязь и украл мой берет! — пронзительно крикнула девочка, перебив Региса.
— Да! — воскликнул один из мальчиков. — Мы догнали его здесь, а он бросился на Фрэнка, как помешанный!
— Это неправда! — возмутился Бран. — Он первый меня ударил! И я не хотел воровать берет вашей дочери! Это была ошибка, я просто хотел…
— Как мы узнаем, говорит ли мальчишка правду? — сказал отец Фрэнка и Дениз. — Его слово — против слова других детей.
— В-в общем, м-милсдарь, на самом деле он… — промямлил мальчик по имени Пирс. Однако прежде чем он сказал что-то ещё, Дениз наступила ему на ногу. Вздрогнув, Пирс замолчал.
— Я очень хорошо знаю Брана, — ответил Регис. Он покровительственно обнял мальчика за плечи. — Он добрый и воспитанный ребёнок. Для него было бы в высшей степени нехарактерно…
Мужчина перебил его смехом.
— Погоди, да я тебя знаю! Ты цирюльник, который живёт рядом с "Золотым осетром"! Моя жена покупает у тебя мази и припарки, — он взглянул на Брана, потом посмотрел на Региса, изогнув бровь, как будто не совсем понимал, какая между ними может быть связь.
Дениз дёрнула отца за рукав.
— Папа, этот человек напугал меня!
— Он появился из ниоткуда и стал трясти Фрэнка как куклу! — добавил другой мальчик.
— Неправда! — вскрикнул Бран. — Он просто оттащил его от меня! Регис бы никому не навредил!
— Ваш сын душил Брана, когда я прибыл сюда, — процедил Регис. — Я вмешался с намерением обеспечить безопасность моего мальчика. Признаю, я, возможно, действовал несколько грубо, и за это приношу свои извинения…
— Несколько грубо? — недоверчиво спросил мужчина. — Дети вели себя как дети, а ты в ответ отбросил порядочность и напал на бедного беззащитного мальчика? — Он поднял голову. — Кроме того, если бы твой мальчишка не задирал остальных, ничего бы не случилось.
— Я не хотел затевать драку! — возразил Бран. — Я хотел извиниться, но они все начали говорить гадости про эльфов, а потом назвали мою маму… — он болезненно сглотнул и отвернулся, глаза горели от слёз.
Регис напрягся. Снаружи лицо оставалось воплощением ледяного самообладания, но Бран тут же почувствовал горячее отвращение, кипящее под маской спокойствия.
— Не моя вина, мальчик, что твоя мать была такой недальновидной, — сказал мужчина, растягивая слова. — То же касается и тебя. Может, если бы ты остался рядом со своими сородичами, то не устроил бы такой бардак. — Мужчина покачал головой. — Я помню, что "белки" творили во время войны. Они были безумными — безумными, говорю я тебе! Я не желаю, чтобы эльфье отродье болталось около моих детей.
Глаза Региса был холодны, словно два осколка оникса.
— Вы судите целый народ по деяниям нескольких безрассудных личностей? Вы подвергаете гонениям и поносите хороших людей по столь малоубедительной причине? Такие моральные принципы вы хотите передать своим детям?
— Я просто делаю то, что будет для моей семьи лучше всего. Повторяю, я не хочу проблем.
— О. И для этого вы готовы попрать право нелюдей на безопасную и спокойную жизнь. Я понимаю.
Отец Фрэнка и Дениз оскалил зубы в уродливой гримасе.
— А тебе какое дело?
— Я, как вы бы сказали, не чистокровный человек, — слегка жеманно ответил Регис. — В действительности немногие нордлинги могут похвастаться полностью человеческим происхождением. Всего лишь сто лет назад межрасовые браки были повсеместны. Знаете, милсдарь, вполне возможно, что и в ваших венах течёт капелька эльфьей крови.
— Откуда ты знаешь? — встрял Фрэнк. — Не похоже, чтобы ты здесь был сто лет назад!
Регис слегка наклонил голову и посмотрел мальчику в глаза. Тут же Фрэнк пискнул и спрятался за отцом.
Сам мужчина покраснел как свёкла.
— Лучше возьми свои слова обратно. Я не позволю, чтобы меня оскорбляли перед детьми.
— Я не намеревался причинить обиду, — безмятежно сказал Регис. — Я всего лишь использую знания, которыми располагаю, чтобы развеивать глубоко укоренившиеся заблуждения.
— Думаешь, что умный, да? — ответил отец Фрэнка и Дениз. — Со всеми своими красивыми словечками и так называемой древней кровью? — Он плюнул под ноги Регису. — К дьяволу тебя и твоё племя! Больше никогда ничего у тебя не куплю.
Искорка веселья загорелась в глазах Региса.
— Как жаль, — сказал он. — Поистине, я опечален.
Его собеседник сделал шаг вперёд. Теперь его макушка находилась всего в нескольких дюймах от кончика носа Региса.
— Что ж, ты… если ты не сменишь тон, я сотру эту ухмылку с твоего лица и…
Он так и не закончил предложение. Его лицо почти комично размякло, взгляд стал пустым, как будто он перебрал спиртного напитка со странным запахом, который любил готовить Регис. Его ноги подогнулись, и он рухнул на землю с громким "шлёп!" Секунда изумлённого молчания… и пятеро задир принялись кричать.
— Внезапный и необъяснимый приступ нарколепсии! — объявил Регис на фоне воплей. — Что за невероятный поворот событий! Как нам быть?
— Папа! — визжала Дениз, а её брат кричал:
— Ты убил его! Ты убил папу, выродок!
Регис проверил пульс мужчины.
— Разумеется, нет, — ответил он высокомерным тоном. — Он всего лишь спит. Знаете, это самое странное. Возможно, ваш отец перетрудился. Когда он вернётся в сознание, скажите ему лучше следить за своим здоровьем. Сделаете это, дети?
В ответ Фрэнк, Дениз и их друзья обругали его и убежали, оставив своего отца храпеть и пускать слюни в грязи.
— Без сомнений, отважная компания, — прокомментировал Регис.
— С ним… — начал Бран, ткнув ногой в спящего, — с ним всё будет хорошо?
— Конечно. Он проснётся с ужасной головной болью, только и всего. Однако нам следует ретироваться, прежде чем эти жулики вернутся с подкреплением. — Регис ободряюще положил руку на плечо Брана. — Что насчёт тебя, мальчик? Как ты себя чувствуешь?
Больше всего Бран хотел соврать и сказать, что с ним всё прекрасно, но горло сжалось, не дав ему вымолвить и слова. Вместо этого, к его великому смущению, лицо сморщилось, и слёзы ручьями потекли по щёкам.
— Я… — всхлипывал он. — Я… просто хочу домой…
— О-о, — вновь на благородном лице Региса появилось нехарактерное выражение беспокойства. — Понимаю. Тогда давай найдём твою маму.
Бран сумел едва заметно кивнуть. Его плечи вздрагивали от безмолвных рыданий.
— Я… я не хотел злить их, Регис, к-клянусь. Они просто… просто…
Регис опустился на колено и раскрыл объятия. Без колебаний Бран принял молчаливое приглашение и уткнулся в плечо цирюльника. Одним плавным движением Регис встал, гладя по спине мальчика, у которого слёзы текли из глаз.
— Я знаю, — сказал вампир. — Знаю, что ты ничего этого не хотел. Ты не сделал ничего плохого.
— А потом, — пробормотал Бран, — п-потом станет лучше? К-когда ты взрослый и люди смеются над тобой… это т-так же больно?
Некоторое время Регис молчал. Когда он, наконец, ответил, голос утих до мягкого шёпота.
— Я бы сказал, что лучше действительно становится, но только потому, что, когда взрослеешь, то вырабатываешь дополнительные методы справляться с неприятностями, — за последними словами последовала улыбка — не фальшивая улыбка с сомкнутыми губами, которую он демонстрировал до сих пор, а широкая, открытая улыбка, показывавшая все его острые зубы. — Кроме того, став старше, ты обнаружишь вокруг себя людей, мнение которых будет для тебя важнее, чем оскорбления и насмешки узколобых чужаков. Твоя мать, Геральт и все, кого я люблю, не считают мои зубы уродливыми или пугающими, и я не беспокоюсь об их форме. То же касается твоих ушей, мальчик. Или, по крайней мере, я хотел бы в это верить.
Бран всхлипнул в последний раз и потёр усталые глаза.
— М-м-м. Как скажешь, — промолвил он почти сонно. В семье Брана Регис был гораздо умнее всех остальных; всё, что он говорил, вероятно, было правдой. — С-спасибо, Регис.
— Не стоит благодарности, — сказал Регис. — Я всегда готов протянуть руку помощи нуждающимся. — Он поднял Брана и усадил себе на плечи. Бран засмеялся. Кататься на Регисе было лучше, чем на Геральте: ведь он был таким высоким. — А теперь, коршунёнок, давай вернём тебя в гнездо, пока твоя грозная мать не сровняла город с землёй в поисках тебя.
И, не оглянувшись на храпящего мужчину, распластавшегося на брусчатке, они направились из переулка на оживлённые улицы Новиграда.

Глава 5. Тётечка Ангулема

Глава 5. Тётечка Ангулема

Смутные воспоминания Брана не передавали и малой части красоты Боклера.
Мальчик испытывал радостное волнение, пока они приближались к его родному городу. Путешествие на юг было довольно паршивым, особенно после пересечения границы Туссента. Во время перехода по заснеженной туссентской сельской местности Мильва и Кагыр подхватили исключительно мерзкую простуду. Мать Брана бывала вспыльчивой даже в лучшие времена; с заложенным носом и постоянной головной болью она оказалась ещё более ужасной попутчицей. К тому же морозные зимние ветры и ледяные дожди следовали за ними по пятам, превращая в адскую муку путешествие, которое должно было быть приятной прогулкой.
Поэтому, когда Бран высмотрел на горизонте яркие фасады и крыши Боклера, он с облегчением вздохнул.
Войдя в город, Бран, Мильва и Кагыр направились в дом тётечки Ангулемы, где им предстояло провести несколько ночей. Затем они втроём должны были присоединиться к Геральту и остальным в Корво Бьянко, туссентском поместье ведьмака, чтобы отпраздновать Йуле. Пока они шли по городу, Бран чувствовал, как его настроение улучшается. Дождь превратился в снежный вихрь, укрывавший мостовые Боклера белым одеялом. Морозная свежесть воздуха наполнила лёгкие Брана и зарумянила щёки. На улицах суетились люди, полные заразительного веселья. Похоже, не только Бран с нетерпением ждал Йуле.
Рано вечером они прибыли на место. С некоторым удивлением Бран отметил, что дом тётечки Ангулемы совсем не изменился. Он располагался недалеко от рынка, в лучшем районе города. Над входом красовалась яркая надпись "Золотой кот". Бран улыбнулся воспоминаниям. Не раз и не два Мильва оставляла его с Ангулемой, когда уходила продавать мясо и шкуры. Девушки из "Золотого кота" нянчились с Браном, угощали его медово-ореховым пирогом, пока ему не начинало казаться, что живот вот-вот лопнет. Однако Мильва никогда не разрешала ему оставаться позже определённого часа. Тогда Бран был слишком мал, чтобы спрашивать, почему.
Сегодня Бран наконец-то получил ответ.
"Золотой кот" был борделем.
Не то чтобы Бран точно знал, что это означает. Когда он спрашивал Кагыра и Мильву, Кагыр внезапно смущался и говорил невпопад, а Мильва смеялась, запрокинув голову, и потом морщилась, как будто собиралась выпить что-то невкусное. Таков был их окончательный ответ. Опять Бран поражался, как странно иногда ведут себя взрослые.
Не успели они войти внутрь, как Ангулема сжала Брана в объятьях. Раздались визги, и несколько девушек принялись по очереди обнимать бедного мальчика, а в это время Ангулема крепко стиснула заупрямившуюся Мильву и покрасневшего Кагыра. Как только девушки Ангулемы его отпустили, Бран начал оглядываться по сторонам. Обстановка была более вызывающей, чем в его воспоминаниях, и здесь было шумно — очень, очень шумно. Хотя был ещё ранний вечер, многие столы уже были заняты. Клиенты (все мужчины, как заметил Бран) смеялись и пели непристойные песни, глотая дурно пахнущий спиртной напиток; их лица раскраснелись от воздействия алкоголя и закуски. Нескромно одетые женщины ластились к ним и по-девичьи хихикали. Бран покраснел и отвернулся.
Он обратил взгляд на табличку, висевшую на стене напротив входа. Когда Бран был младше, ему было не под силу расшифровать слова на деревянной дощечке, но теперь он мог это сделать. "Уважение, — гласил знак. — Помни и пользуйся". Бран задумался, что бы это значило.
Брану и слова не дали вымолвить, когда его тётечка и остальные девушки, наконец, притащили его, Мильву и Кагыра на кухню, где в качестве лекарства им выдали охотно принятые миски супа. Ни Мильва, ни Кагыр много не ели. Последнему всё ещё нездоровилось, и было видно, что он прилагал усилия, чтобы удержать в желудке каждую ложку супа. Матери Брана было не лучше: после того как она чуть не упала лицом в миску, тётечка отправила их в приготовленную заранее комнату с шутливым ворчанием: "Смотрите, не блеваните на ковёр по дороге — я его недавно почистила".
Доев суп, Бран вместе с Ангулемой и несколькими девушками вернулся в уютную комнату, обставленную изящными диванами, на которых лежали подушки. Огонь ревел в камине, и Бран с довольным вздохом откинулся на спинку удобного сидения — а на коленях лежала тарелка со свежеиспечённым медово-ореховым пирогом! Ангулема села рядом и, ухмыляясь, взъерошила его волосы.
— Рада видеть тебя, парень, — сказала она. — Бьюсь о заклад, твоя жизнь стала жутко скучной теперь, когда мы нечасто встречаемся, а?
При этих словах девушки захихикали. Бран помнил, как они выглядели в его детстве, но не помнил их имён. От смущения его щёки немного покраснели, и он откусил пирог, прежде чем ответить:
— Я бы так не сказал. Много чего произошло. Кагыр остался с нами на всё лето и осень. Знаешь, он учил меня сражаться, — Ангулема подняла бровь; кажется, она была впечатлена. Бран набил рот пирогом и продолжил: — А ещё я начал ходить в школу. То есть Лютик устроил меня в школу. Он считал, это была хорошая мысль.
Бран тут же умолк. Он не сказал Ангулеме, что почти месяц пропускал занятия после того, как хулиганы избили его в том новиградском переулке. На самом деле, если бы Кагыр и Регис не побороли его страхи с помощью уговоров, ноги бы Брана больше не было в этом жалком подобии города.
Ангулема расхохоталась.
— В школу? Бедный мальчик, вот и началась в твоей жизни чёрная полоса! Чем же думал этот расфранченный дурак, когда заставил тебя часами сидеть твоей бедной задницей на деревянном стуле?
— Там не так уж и плохо, — ответил Бран. — Мне там даже нравится.
— Правда? — спросила одна из девушек Ангулемы. Она скрывала веснушки под толстым слоем пудры. — Всегда было интересно, каково это — ходить в школу.
— А, скукота, — добавила высокая загорелая девушка. — Никакой пользы, только забивают тебе голову всякой чепухой. В жизни это не пригодится.
— Ну, я в свободное время ходила на занятия, — сказала младшая из девушек. Её щёки покраснели, когда остальные повернулись к ней. — Я подумала, было бы хорошо, ну, знаете… научиться читать. Сдаётся мне, мама бы мной гордилась…
Тётечка Ангулема кивнула, пытаясь выглядеть невозмутимо и благопристойно, хотя сама была едва старше своих девушек.
— Верно. А ещё, когда ты научишься этой заковыристой ерунде, людям станет труднее тебя облапошить.
— Тётечка, а ты умеешь читать? — спросил Бран.
Ангулема обхватила его шею. Бран с трудом удержал тарелку на коленях.
— А как же, дурачок! — сказала она. — Как, ты думаешь, я бы тогда смогла управлять этим заведением? — Бран извивался, пытаясь выбраться из захвата, а она, ухмыляясь, сильнее сжимала. — Холера, и почему ты до сих пор зовёшь меня "тётечка Ангулема"? Цири столько же, сколько и мне, но я не слышала, чтобы ты называл её "тётечка Цири".
— Не знаю, — выдавил Бран. — Так уж получилось.
Ангулема наконец отпустила его.
— Твоя мама тебя надоумила, так? Она точно пыталась использовать тебя против меня за все те разы, когда я называла её "тётечкой".
Прежде чем Бран смог ответить, снаружи раздались громкие голоса. Какой-то человек — или, как вскоре стало понятно, несколько человек — мчался вниз по лестнице по направлению к их комнате. Ангулема напряглась, её ухмылка сменилась сердитой гримасой. Девушки беспокойно поглядывали на неё.
Вскоре вбежали две молодые женщины. У одной глаза опухли и покраснели от слёз, другая закуталась в простыню, видимо, чтобы прикрыть разорванный корсаж. Ангулема встала, изрыгая проклятия. За девушками последовали двое молодых мужчин. Даже на расстоянии нескольких футов Бран мог почувствовать от них запах перегара.
— Мазель Ангулема! — воскликнула первая девушка. — Я… Я…
Один из парней — Бран заметил, что его жилет был неправильно застёгнут — приобнял её за плечи, от чего та вздрогнула.
— Ну и зачем ты убежала, дорогуша? Мы ведь только начали…
— Мы заплатили, чтобы вы составили нам компанию, — добавил другой молодой мужчина. Что-то в его голосе заставило волосы на затылке Брана встать дыбом. — А не удирали, когда веселье только начинается.
Вторая девушка искоса посмотрела на него и ещё больше побледнела. Внезапно Бран заметил у неё на руке синяк в форме ладони.
Ангулема решительно направилась к ним, скрестив руки на груди.
— Это — заведение высшего класса, — заявила она. — Здесь есть одно золотое правило. Оно написано прямо у входа, на самом видном месте. Вы заплатили за бесценную возможность провести время с этими прекрасными дамами. Похоже, вы потеряли эту привилегию. Так что убирайтесь.
Девушки проскользнули вглубь комнаты, где их с распростёртыми объятиями встретили разъярённые товарки. Ангулема осталась один на один с пьяницами; она была на целую голову ниже их.
— Это ещё что такое, девка? — сказал второй из молодых людей, тот самый, с безумным взглядом. — Ты даже не знаешь, что случилось. Может, это мы — пострадавшая сторона.
— Не-а, — ответила Ангулема. — Я увидела достаточно. Так что повторяю… уносите отсюда свои жалкие задницы, немедленно.
Бран и глазом не успел моргнуть. Мужчина ударил Ангулему ладонью по щеке, отчего та пошатнулась. Бран вскочил, выкрикнув имя своей тётечки, а девушки из "Золотого кота" ахнули от изумления.
Второй удар был медленнее. Ангулема увернулась, бросилась вперёд и ударила противника коленом в пах. Мужчина взвыл от боли, его колени подкосились. Его товарищ после недолгого замешательства тоже вполсилы ударил. Ангулема приготовилась встретить атаку и попятилась, когда удар почти достиг цели. Кровь текла у неё изо рта; Ангулема вытерла струйку, недобро улыбаясь.
— Ангулема! — снова воскликнул Бран.
Первый соперник пришёл в себя и похромал вперёд с угрожающим блеском в глазах. Ангулема слишком увлеклась схваткой со вторым мужчиной, чтобы заметить его приближение. Бран глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, припоминая все уроки Кагыра. Издав крик слегка дрожащим голосом, он пнул ноги мужчины, атаковавшего его тётечку. Именно этот отвлекающий манёвр и был ей нужен; как только пьяница, брызгая слюной, перевёл внимание на Брана, Ангулема схватила его и, не церемонясь, бросила в его товарища. Оба врезались в противоположную стену с громким стуком.
— Тётечка! — воскликнул Бран. — Как ты?
Ангулема недовольно посмотрела на него.
— Это должны быть мои слова. Как ты, мальчик?
— Я в порядке, но…
— Ах ты сууука… — кровожадное шипение перебило Брана. Несомненно, молодые люди выглядели ошарашенными, но оказалось, что их ярость многократно возросла. Бран вскрикнул и спрятался за Ангулемой.
Двое пьяниц не успели пошевелиться, как с лестничного пролёта, ведущего на второй этаж, раздался топот двух пар ног. Мужчины застыли на месте, как только две знакомые фигуры ворвались в прихожую. Сердце Брана чуть не выскочило из груди от радости, когда он узнал маму и Кагыра. Мильва скалила зубы, её лицо раскраснелось. Кагыр вошёл за ней нерешительной походкой, изумлённо и растерянно взирая на зрелище перед собой.
— Что, чёрт вас дери, здесь происходит? — прорычала Мильва. Она размахивала отломанным черенком метлы как оружием. — Кто, вашу мать, устроил этот бардак?
— Прекрасно, — пробормотал второй мужчина, — ещё одна потерявшая берега шлюха.
— Тётечка! — воскликнула Ангулема, будто внезапно помолодела на десять лет. — Ты, как всегда, вовремя!
— Мама! — Бран ринулся навстречу матери. — Ты должна помочь тётечке Ангулеме! Эти ребята… они с ума сошли!
Глаз Мильвы дёрнулся.
— Правда?.. — она резко толкнула Брана к Кагыру. — Уведи мальчика в нашу комнату. Мы с Ангулемой разберёмся.
— К-конечно, — сказал Кагыр. — Пошли, Бран.
Сердце колотилось в груди Брана, пока они поднимались по лестнице. Позади них раздавались крики боли и ярости, и от этого у него пересохло во рту. Когда Бран оказался в безопасной комнате, Кагыр пошёл обратно, сказав, что должен помочь женщинам. Бран сидел, обняв колени, и смотрел, как он уходит. И всё же прошло немало времени, прежде чем Кагыр, тяжело шагая, вернулся в комнату. Он выглядел слегка растрёпанным, но в целом был в порядке.
— Что случилось? — спросил Бран. — У всех всё хорошо? Никто не пострадал?
Кагыр пожал плечами.
— У всех всё хорошо. Ну, то есть у всех, кто имеет значение.
— А что с теми девушками, которых побили? Они тоже в порядке?
— Что?.. Ах, да, — Кагыр застенчиво почесал затылок. — Они тоже смогли нанести пару ударов. Ангулема всегда думает о своих работницах.
— Вот и хорошо, — сказал Бран. — Я переживал.
— Не стоило, — ответил Кагыр. — Твоя мама и Ангулема… скажу просто, что из них получилась грозная команда.
Бран услышал доносившиеся с первого этажа восторженные возгласы и свойственное его тётечке громкое гоготание. Мальчик озорно улыбнулся.
— Славно, — произнёс он. — Эти козлы заслужили. Из-за них я уронил тарелку с пирогом. Знаешь, тётечка Ангулема испекла его специально для меня. — А Бран не мог простить пропажу такого хорошего пирога.

Глава 6. Папаша Геральт

Глава 6. Папаша Геральт

Корво Бьянко в жизни был больше, чем в воспоминаниях Брана.
Бран бывал в новом роскошном имени ведьмака только один раз, когда они в прошлом году вместе праздновали Йуле. Судя по всему, усадьба была платой Геральту за работу. Когда Бран расспрашивал маму о подробностях, она молчала, с отвращением поджав губы.
Бран больше не спрашивал. Он действительно не хотел, чтобы очередной грязный семейный секрет проник в его кошмары. К счастью, около месяца назад скрипучий смех детей, которые мучали его в Новиграде, перестал преследовать его по ночам. Тем не менее, иногда большая размытая фигура с чертами лица, скрытыми в тени, появлялась во снах Брана. В руках мужчина держал искусно сделанный лук и колчан, полный стрел, вымазанных в крови — человеческой крови. Бран не рассказывал матери об этих ночных кошмарах. Он боялся, что правда, которую она поведает, будет страшнее, чем неизвестный убийца, так часто нарушающий его сон.
Слуги Корво Бьянко радушно встретили Мильву, Кагыра, Ангулему и Брана, когда их маленький отряд прибыл из Боклера. Марлена, добрая старушка, заведовавшая кухней, даже поприветствовала Брана тарелкой домашнего печенья. Бран не поверил своим глазам, когда увидел эту аппетитную выпечку. Она помнила его, хотя они виделись только один раз, в прошлом году. Бран покраснел и приобнял Марлену в знак благодарности. Старушка погладила его по голове, и когда Бран пошёл к матери, то был уверен, что заметил слёзы у неё на глазах.
Оставив поклажу в отведённой им комнате, Мильва и Кагыр пошли помочь слугам и рабочим с последними приготовлениями. У главных ворот в имение стоял большой павильон. То тут, то там висели разноцветные фонари, своим светом разгоняя сгущающиеся сумерки. Бран спрашивал у каждого встречного, не нужна ли им помощь. Добрую половину вечера он разносил корзины свежих фруктов и мясные пироги, получая в награду смех и улыбки взрослых.
К тому времени появилось несколько новых гостей. Регис пришёл первым; Бран чуть не бросил свои овощи, чтобы подбежать к нему и обнять. Детлафф, безмолвный, словно тень, последовал за цирюльником. Пока Регис ушёл поприветствовать хозяина усадьбы (напрасно — несмотря на все старания, он нигде не мог найти Геральта), голубоглазый вампир стоял как вкопанный там, где его оставил друг, и выглядел растерянным. Наконец, Мильва сжалилась над беднягой и велела ему привезти тележку с выпечкой. Детлафф покорно последовал её указаниям, и всё же другие рабочие широко расступались перед ним, когда он ходил между кухней и павильоном.
Лютик, Цири и Золтан прибыли во вспышке зелёного света, сильно напугав бедного управляющего Геральта, Варнаву-Базиля. Как только бард отпустил руку ведьмачки, то качнулся вперёд, а его лицо слегка позеленело. Бран, ухмыляясь, подскочил к нему, желая обнять.
— Н-нет, — выдавил Лютик между тяжёлыми вдохами, — не п-подходи, Бран, к-кажется, я… — К счастью, всегда готовый помочь Варнава-Базиль переборол испуг, подбежал к барду и протянул ему ведро. Бран поморщился и зажмурился, пока поэта бурно рвало в деревянную бадью.
Золтан громко рассмеялся, а Цири похлопала Лютика по спине.
— Прости. Обычно такого не происходит.
Дрожащий Лютик передал ведро Варнаве-Базилю. Тот брезгливо посмотрел на него и удалился.
— Х-хорошо, что П-присцилла не пошла со мной, — промолвил Лютик. — Она и так намучилась с утренней тошнотой…
— В любом случае не хотелось бы мне испытывать действие магических порталов на беременной женщине, — ответила Цири. Она собиралась ещё что-то сказать, но Бран уличил минуту и бросился ей в объятия. — Уф! Ах ты, сорванец, чуть меня с ног не сшиб!
— Прости! — извинился Бран, которому совсем не было стыдно. — Рад видеть тебя, Цири!
Она взъерошила его волосы.
— Я тебя тоже, братец. Ого, каким сильным ты стал! Откуда у тебя такие мускулы?
Лютик выдавил улыбку.
— В-вылитый я, не правда ли? Мальчик унаследовал мою геройскую натуру, разве ты не знала?
Цири сморщила нос.
— Вижу. Придётся спросить Присциллу о твоём распорядке тренировок. Было бы интересно посмотреть, как ты себя покажешь в учебном бою.
— Ха! — воскликнул Золтан. — Да разве он поднимет меч своими хилыми ручонками? Сомневаюсь.
— Нет, — сказал Бран, невольно спасая Лютика из этой болезненно неловкой ситуации. — Меня обучал Кагыр. Не думаю, что у меня получается хорошо, но, по крайней мере, это весело.
При упоминании Кагыра Цири на мгновение сделала странное лицо, но её улыбка тут же вернулась.
— Неужели? Тогда я должна оценить твои умения.
Глаза Брана загорелись от радости.
— Ты будешь учить меня? Правда?
— Чем больше у тебя будет учителей, тем лучше. Тогда ты сможешь приспособить свой стиль к любой ситуации.
— Я запомню, — сказал Бран. — Спасибо за предложение, Цири! — и он снова её обнял.
— Что ж, Цири ты от души поприветствовал, а нам с бардом даже "здрасьте" не скажешь? — вмешался Золтан. — Кто это тебя так воспитал, малец? — Смеясь, он ткнул Лютика в бок локтём. Тот округлил глаза.
— Я и с вами рад встретиться, — смущённо произнёс Бран. — Просто я Цири сто лет не видел!
— Да ладно, всё путём, — ответил краснолюд. — Между двумя сварливыми старыми пердунами и прекрасной юной дамой, которая умеет постоять за себя, я бы выбрал так же, как и ты.
— Пф, старыми! — сказал Лютик. — Я не старый. Я просто созрел, как хорошее вино.
— Как дела у Присциллы? — спросил Бран. — Вы уже придумали имя малышу?
Лютик просиял.
— О, с моей Цираночкой всё прекрасно, как всегда! И мы думаем назвать девочку Жасмин, как цветок…
— Сколько самолюбования в желании назвать ребёнка как ещё один грёбаный жёлтый цветок, — пробормотал Золтан. — Что ж ты её Одуванчиком не назовёшь тогда?
— Жасмин Эсси Панкратц, — произнёс Лютик, показательно не реагируя на колкости Золтана. — Да, очаровательное имя для очаровательной маленькой девочки.
Вскоре они начали препираться, к большому веселью Брана и Цири.
Не только их маленькая группа появилась с шиком. Незадолго до начала вечернего пира в воздухе раздался треск, и напротив главных ворот в ярко-золотой вспышке раскрылось окно в пустоту. Из портала, держась за руки, вышли две женщины. Одна из них щеголяла копной буйных чёрных локонов, её холодные фиолетовые глаза смотрели вокруг взглядом королевы, оценивающей свои владения. Другая была миниатюрнее; рыжие волосы были собраны в пучок у шеи, а приветливое лицо украшали веснушки.
Волосы на затылке Брана встали дыбом, будто его током ударило. Он встряхнул головой, вздрогнул. Магический портал закрылся, и странное ощущение, прокатившееся по коже Брана, тоже испарилось. Он поставил на землю корзину с яблоками, нахмурился, потёр глаза. Странно.
Две женщины вошли в Корво Бьянко с высоко поднятыми головами, не обращая внимания на глазеющих людей. Теперь, когда они приблизились, Бран смог их узнать. Госпожа Йеннифэр была возлюбленной Геральта, а госпожа Трисс была близкой подругой ведьмака и его черноволосой избранницы. Бран встречался с ними всего несколько раз. Как всегда, что-то в их манерах заставляло его смущённо замолчать. Чародейки выглядели так, будто вышли из куртуазной баллады Лютика — или из сказки.
Вышеупомянутый бард подошёл к ним, раскрыв объятия. Йеннифэр холодно поцеловала Лютика в обе щеки, но Трисс тепло его обняла. Однако когда Цири позвала по имени черноволосую чародейку, лицо Йеннифэр озарила улыбка, яркая, как рассвет. Ведьмачка подбежала к приёмной матери, и они крепко обнялись, смеясь и вытирая слёзы радости.
Когда Цири её отпустила, Йеннифэр спросила:
— Где же твой отец ведьмак? Неужели после всех этих лет я должна учить его хорошим манерам? Он должен знать, как невежливо для хозяина поместья пренебрегать правилами приветствия гостей.
— О, — произнесла Цири, — его сейчас здесь нет. Он провожает в Корво Бьянко очень важных гостей.
— Ты сказала — гостей? — спросила Трисс. — Кто бы это мог быть?
Цири украдкой посмотрела за её спину. Бран с некоторым удивлением заметил, что она смотрит на Кагыра.
— Это сложно объяснить. Увидишь, когда они прибудут.
Итак, празднество началось в отсутствие неуловимого хозяина Корво Бьянко. В павильоне горел большой костёр, так что все, кто терпел холод в этот зимний вечер, могли немного согреться. Набив рот почти всем съедобным, что смог найти (и выпив глоток медового сидра с подначивания Лютика и Золтана), Бран поскакал к пляшущим вокруг огня людям. Музыканты играли весёлую мелодию, и мальчик с большим задором подпрыгивал в бешеном ритме. Слева Цири крепко сжимала руку Брана и громко подпевала. Справа Кагыр мурлыкал песню, лёгкая улыбка играла на его губах.
Толпа, собравшаяся в павильоне, издала громкий возглас. Бран обернулся и с огромной радостью обнаружил, что Геральт едет по дороге к главным воротам поместья. Позади него ехала маленькая телега, запряжённая двумя лошадьми.
Повозка замедлилась и остановилась у Корво Бьянко. Геральт тоже остановил свою кобылу Плотву. Он слез с лошади, чтобы помочь выбраться пассажирам тележки. Одним из них была немолодая дама, её чёрные с проседью волосы были собраны в тугой узел. Её сопровождали две черноволосые женщины под сорок.
Рядом с Браном кто-то от удивления резко вдохнул.
— Gan yr haul mawr, — прошептал Кагыр. Он отпустил руку Брана и покинул круг танцоров, неуверенно направившись к трём женщинам. — Мама… Анвен, Делит… ni all fod yn…
— Brawd bach! — ответила одна из женщин, и она и её спутницы подобрали юбки и бросились навстречу Кагыру. Вскоре они заключили рыцаря в объятия.
— Fy mab bach! — всхлипывала старшая женщина. — О, Кагыр!
Бран почувствовал, как у него отпала челюсть.
— Погодите, так эти дамы — это семья Кагыра? — он посмотрел на Цири, ожидая подтверждение.
— Да, — ответила ведьмачка. — Это мать и две его старшие сестры. Кагыр никогда не говорил о своём прошлом, и я спросила Геральта, знает ли он что-то. Мне показалось нелепым, что они так долго не виделись. Знаю, что Кагыр не может вернуться в Нильфгаард, так что вместо этого, очевидно, его семья должна была поехать на север.
— Но почему ты послала за ними Геральта? С твоими способностями попасть в Нильфгаард было бы легко!
Цири скривилась.
— Да, было бы. Скажем просто… мне нельзя показываться в Нильфгаарде по массе причин.
— Понимаю, — ответил Бран. Он подумал, что было бы грубо дальше расспрашивать её. Вместо этого он обратил внимание на трогательное воссоединение. По щекам Кагыра катились слёзы. При виде такой радости Бран почувствовал, как будто в животе забурлили воздушные пузырьки. — Очень мило с твоей стороны, Цири. Ты всегда такая заботливая!
Цири игриво похлопала его по голове.
— А ты никогда не забываешь о комплиментах, да?
Бран покраснел и увернулся от её руки, когда она попыталась взъерошить его волосы. И опять он затерялся в толпе танцующих. Музыканты начали новую песню под аккомпанемент лютни Лютика. Бран весело переходил от одной партнёрши к другой: его мама, старая Марлена, — даже госпожа Трисс удостоилась сомнительной чести отдавить пальцы на ногах, танцуя с ним. Цири в свою очередь ушла посидеть с Кагыром и его семьёй. Мать Кагыра сидела рядом с ней и крепко сжимала её руку, как будто они знали друг друга всю жизнь.
У Брана закружилась голова — возможно, сидр начал действовать. Медленно мальчик освободился из хватки партнёрши (ей оказалась Ангулема, плохо пахнущая дешёвым вином и ржущая как дурочка) и выбрался из плотной толпы. Ни с того ни с сего Бран захотел найти Геральта; они давно не разговаривали. Вскоре он обнаружил его. Геральт стоял, прислонившись к окружающей его владения стене, неподвижный и молчаливый, как статуя.
Бран плюхнулся рядом с ним на деревянный табурет, покрытый тонким снежным одеялом. Со своего места они с Геральтом могли видеть, как танцоры смеются и кружатся у костра. Среди них самыми грациозными и умелыми, без сомнения, были Регис и Йеннифэр. Казалось, что вампир и чародейка парят над землёй, кружась под звёздами. Взгляд Геральта был прикован к этой паре. Прячась в тёмном углу имения, Детлафф наблюдал за каждым движением Региса с мрачным выражением лица. Оказалось, Йеннифэр и Регис были приятно удивлены пристальному вниманию друг друга. Они обменивались улыбками, шептали друг другу секреты, и Йеннифэр время от времени тихо хихикала.
— Ты собираешься попросить госпожу Йеннифэр о танце? — наконец спросил Бран. — Я уверен, она будет рада.
— Хммм, — ответил Геральт, — возможно. Но она может найти партнёра и поталантливее, чем я.
— Я думаю, она не будет против. В историях Лютика все девушки любят танцевать.
Ведьмак фыркнул.
— Истории Лютика — одно. Женщины из плоти и крови — совсем другое. — Геральт ухмыльнулся. — Если я и должен чему-то тебя научить, так это не слушать ничего, что Лютик расскажет тебе о женщинах. Меньше потом страдать будешь.
— А что о женщинах я должен узнать? — озадаченно спросил Бран. — Для меня они не отличаются от мужчин. Просто надо правильно относиться к людям, не важно, кто они. По крайней мере, я так считаю.
Геральт поднял брови.
— Как я погляжу, ты умён не по годам. Ты точно взял это не от Лютика. Возможно, от Региса. Или даже Кагыра.
Бран нахмурился.
— Я так не думаю, — потом он добавил шёпотом, с большей горечью, чем ему бы хотелось: — В конце концов, они не мои настоящие родители.
Между бровей Геральта пролегла морщинка.
— Это что-то меняет?
Бран покраснел. Он не хотел, чтобы Геральт его слышал.
— Может быть, — пробормотал он. — Я ничего про него не знаю. Про моего настоящего папу, то есть. Знаешь, я ведь могу быть похожим на него.
Геральт не ответил. Бран, заламывая руки, произнёс дрожащим голосом:
— Иногда мне хочется знать, вдруг мама рассказала что-нибудь про него тебе или кому-то ещё. Я начал думать… — Бран остановился и сжал руки в кулаки. — То есть, я переживаю, что он был одним из ской… скоя… ну, этих "белок"…
— Скоя'таэли, — сказал Геральт. — Они назывались скоя'таэли.
Бран слегка кивнул.
— Так что? Был мой папа скоя'таэлем?
— Почему ты так считаешь? Не все эльфы были скоя'таэлями, и не все скоя'таэли были эльфами.
"Да, — со злобой подумал Бран, — но люди вечно об этом забывают, так ведь?"
— Я знаю, — пробормотал он. — Но ведь это возможно, да? Я родился примерно тогда, когда эти "белки" творили беды, правда? Мама жила в то время с дриадами в Брокилоне. И я слышал, что "белки" прятались в том лесу. Может быть, она встретила одного из них и… ну… — Бран замолчал, щёки горели от смущения.
— Почему тебе так важно знать, был ли твой отец скоя'таэлем? — спросил Геральт. — Это что-то изменит?
— Конечно, изменит! — воскликнул Бран немного с нажимом. Глаза горели от слёз. Он прикусил губу, чтобы не заплакать перед Геральтом. — Все ненавидели "белок"! Они делали разные плохие вещи! До сих пор люди боятся говорить о них.
— Хммм, — вот и всё, что ответил Геральт. — Понимаю. — Его странные глаза были совершенно бесстрастными.
Бран раздосадовано посмотрел себе под ноги.
— Если я — сын скоя'таэля, то уверен, что люди будут ненавидеть меня. Я уверен, они будут бояться меня. Ведь тогда выходит, что я — сын убийцы, правда? И кем тогда я буду?
— Никем, — ответил ведьмак.
Бран поднял взгляд на Геральта и ещё сильнее нахмурился.
— Почему ты так уверен?
Некоторые время Геральт молчал. Потом он присел рядом с Браном и произнёс с немного смягчившимся выражением лица:
— Цири когда-нибудь рассказывала тебе про своего отца?
— Нет, — Бран не думал про родную семью Цири, особенно после разговора с Кагыром несколько месяцев назад. Кроме того, было непросто помнить, что Геральт и Йеннифэр были всего лишь её приёмными родителями. — А что с ним? Он сделал что-то плохое?
Геральт криво ухмыльнулся.
— Это мягко сказано. Её отец приложил руку к гибели остальной её семьи. И он несёт непосредственную ответственность за смерть бесчисленного множества ни в чём не повинных людей. Без него войны с Нильфгаардом, возможно, никогда бы не произошли.
Бран смотрел на него, внезапно потеряв дар речи. Он узнал от Кагыра, что родные Цири были убиты в Цинтрийской бойне, но он не знал об этой ужасающей подробности.
— Она не очень его любит, как ты можешь догадаться, — сказал Геральт. — И она не оплакивала его, когда, в конце концов, он был убит в результате очередного заговора. Может быть, она даже радовалась.
— О, — произнёс Бран, — я не знал.
Было жутко думать, что кто-то такой весёлый и жизнерадостный, как Цири, стал бы радоваться чужой смерти. От этой мысли у Брана сжался желудок.
— Так вот, — продолжил Геральт, — теперь ты разочаровался в ней? Думаешь, что она — плохая, потому что дочь своего отца?
— Нет! Конечно, нет! — Бран даже расширил глаза. — О! Думаю, теперь я понял твою мысль. Глупо ведь это было, правда? Что я боялся, и всё такое.
— Нет, — сказал ведьмак. Он обнял Брана за плечи одной рукой. — Я так не считаю.
Бран слабо улыбнулся.
— Спасибо, Геральт. За то, что выслушал. Я не хотел беспокоить этим маму. То есть, ей должно быть больно вспоминать случившееся во время войны. Это должно было быть так ужасно…
— Я убеждена, ей было бы больнее узнать, что ты скрываешь от неё свои страхи, — произнёс женский голос. Вскоре Йеннифэр поравнялась с ними, в фиалковых глазах горели озорные огоньки. — Хорошая мать предпочтёт знать о тревогах её ребёнка, даже если это знание огорчит её.
От застенчивости лицо Брана покраснело как мак. Он только и смог пропищать:
— Д-добрый вечер, госпожа Йеннифэр.
— Добрый вечер, Бранвин, — ответила Йеннифэр. Она посмотрела на Геральта, подняв бровь. — Было довольно мило с твоей стороны, ведьмак.
В ответ Геральт равнодушно пожал плечами.
— Несомненно, вино ударило тебе в голову, — добавила Йеннифэр. — Если продолжишь в том же духе, то раздобреешь и размякнешь. Будет весьма оригинально.
Геральт только молча глядел на неё из-под нахмуренных бровей.
— Ты даже можешь стать первым ведьмаком, умершим в своей постели. И всё же… — Йеннифэр бросила взгляд в сторону и заправила иссиня-чёрную прядь за ухо, — полагаю, это было бы неплохо. Я предпочитаю такой исход его противоположности.
Снова Геральт криво улыбнулся.
— Да. Я тоже.
— Противоположности? — спросил Бран. — О чём это вы?
Взрослые переглянулись и ничего не сказали. Бран подавил вздох, прекрасно зная, что они не ответят.
— Итак, — произнесла Йеннифэр, — мне передали, что ты хочешь поговорить со мной, Бранвин.
— Ч-что? — ответил Бран. — Я не думаю…
В уголках глаз Йеннифэр появились морщинки.
— О, я полагаю, что думаешь. Один наш музыкально одарённый друг сказал, что ты хочешь изучать магию. Я могла бы помочь, если ты этого желаешь.
Брану хотелось сквозь землю провалиться.
— Э-это просто глупая детская мечта. Я знаю, что не могу стать магом. Маги — особенные, а я — всего лишь… я. Я просто Бран, полуэльф из Алнесса. Я не имею значения.
Тень печали легла на выразительное лицо Йеннифэр.
— Что ж, я знала очень похожую на тебя девочку. Она была кватеронкой из беднейшего квартала Венгерберга. Ей говорили, что она не имеет значения. И, тем не менее, когда могущественная чародейка взяла её под крыло, ей подарили возможность изучать искусство магии.
— Правда? И что с ней произошло?
— Она тоже стала чародейкой. И тогда началась её новая жизнь.
Бран минуту обдумывал сказанное ей.
— Ну, по правде говоря, мне нравится моя старая жизнь. Да, она немного скучная, но я счастлив.
Йеннифэр и Геральт опять весело переглянулись.
— О, я уверена, что ты сможешь вести неприметную и скучную жизнь, даже если станешь магом, — сказала чародейка. — Просто держись подальше от джиннов и детей Предназначения. И, разумеется, ведьмаков.
Бран посмотрел на Геральта. Тот снова пожал плечами.
— Слишком поздно, — ответил ведьмак.
— Что не так с ведьмаками? — добавил Бран, немного обидевшись за Геральта.
— Дай мне пергамент и перо, и я напишу целый список, — сказала Йеннифэр. И всё же она добавила: — Однако, я полагаю, вскоре ты обнаружишь, что хорошее перевешивает плохое. Или, вероятно, я обнаружила, потому что несколько предвзята. Возможно, в действительности Геральт не является типичным представителем своей профессии.
К своему замешательству, Бран только и мог, что молча смотреть на неё. Геральт вздохнул.
— Йен, перестань молоть вздор. Он сейчас со скуки помрёт.
Йеннифэр попыталась дать ему лёгкий подзатыльник, но ведьмак без труда увернулся.
— Вздор, говоришь? — язвительно произнесла она.
— Несомненный знак преклонного возраста. Весемир в поздние годы начал так же себя вести.
От стыда Бран залился краской. Внезапно он почувствовал, что вмешивается во что-то личное.
— О, взгляни: ты засмущал мальчика, — сказала Йеннифэр. — Держи при себе свои оскорбительные замечания, ведьмак. Иначе ты будешь плохим примером для подражания.
— Я запомню, — сказал Геральт полным сарказма голосом.
В ответ Йеннифэр возвела очи горе. Потом она наклонилась к Брану и произнесла:
— Итак, что ты выберешь? Хотелось бы тебе узнать, сможешь ли ты научиться магии, Бранвин?
Бран отвернулся от её испытующего взгляда, чувствуя, что щекам опять стало жарко. В отдалении Лютик встретился с ним взглядом и вскинул лютню, будто желая молчаливо поддержать его. Со своего места в павильоне Кагыр и Цири помахали ему (Бран заметил, что щёки Кагыра слегка порозовели). Неподалёку Регис тащил безразличного (и слегка напуганного) Детлаффа к группе танцоров; на секунду цирюльник остановился и одарил Брана доброй зубастой улыбкой. Тем временем Ангулема пошла за очередным бокалом вина. Почувствовав взгляд Брана, она ухмыльнулась и залпом выпила вино.
И, конечно же, Бран выискивал посреди сборища свою маму. Мильва заинтересованно подняла бровь, когда поняла, что Бран на неё смотрит, а потом заметила, с кем говорит её сын. Тогда она кивнула — тяжёлое движение, даже печальное. Но всё-таки в её взгляде не было ничего, кроме гордости.
Наконец Бран посмотрел в фиолетовые глаза.
— Да, — сказал он, чувствуя тепло и силу руки Геральта на плечах. — Мне бы хотелось.

@темы: жизнь ведьмачья, фанфики не горят, я у мамы переводчик